|
К 100-ЛЕТИЮ АБДУРАХМАНА АВТОРХАНОВА
Борис Мессерер, художник Так получилось, что моя супруга Белла Ахмадулина и я имели возможность начать выезжать за рубеж раньше, чем довелось многим другим свободно мыслящим людям из-за наличия железного занавеса. Потом мы ездили на какие-то конгрессы, конференции, просто с выступлениями по различным университетам, американским и европейским. В 1987-м мы оказались в Мюнхене. Это была большая удача. Город этот являлся тогда центром российского вольномыслия. Там же была расположена радиостанция "Свобода". Люди, работавшие на ней, жили в Мюнхене, были между собой так или иначе связаны. Помню, там был Володя Войнович, ныне здравствующий и живущий теперь в Москве, очень нам близкий человек. Первое, что я у Володи спросил, как нам познакомиться с Авторхановым? Мне очень хотелось у него побывать, впечатление о нем как о личности огромного масштаба у меня уже сложилось ранее. И Володя это устроил, он ведь и сам был известным писателем и диссидентом непримиримым, стоявшим насмерть за свои взгляды. Он созвонился с семьей Авторханова, и мы поехали к ним вместе с Беллой и Войновичем. Авторханов жил в предместье Мюнхена. Впечатление от знакомства с ним было очень ярким, хотя оказалось, что Авторханов почти совершенно глух. Говорил он из-за этого чрезвычайно громко. О чем идет речь, он мог разобрать только в пересказе своей жены, она как-то умела этого добиться. То ли он считывал слова по движениям ее губ, то ли его слух, приноровившись, улавливал ноты ее голоса. В компании, что собралась тогда за столом, участвовал еще его сын Тамерлан, высокий, красивый чеченской красотой господин. И его супруга-немка, тоже редкая красавица. Они жили в Гарденпартенкирхнере. Это курортное место в Швейцарии.  Они были здесь в гостях. Возникали забавные моменты. Жена Тамерлана не была знакома с нашим общим кавказско-грузинско-чеченским этикетом, предполагающим, что младшие должны почтительно слушаться старших. А Тамерлан едва успевал присесть - почти все время проводил стоя. Он вставал старательно, очень изящно разливал вино, всех обходил. Ухаживал. Абдурахман им все время командовал: налей, выпьем до дна. Он в полной мере соблюдал чеченские традиции гостеприимства. Проявлял огромное уважение к гостю.Я со своей стороны был очень активен, мне хотелось выразить ему в полной мере наше восхищение его личностью и творчеством. Его все цитировали. Потому что не было человека, который бы лучше, чем он, давал определения политическим проблемам. Авторханов и словом блистательно владел, и способности аналитика были ему присущи в высшей степени. На том ужине он тоже выпивал, руководил застольем. Меня поразило, что он, человек международного масштаба, тем не менее соблюдал именно чеченский этикет. Это соединение трогало и радовало. В Германии, вдали от родины, он сохранял ее обычаи. Супруга сына, немка, смотрела на все это с изумлением. Наверное, она впервые видела своего красавца-мужа в роли помощника тамады, виночерпия. Это тоже было трогательно. Она смотрела на него, я бы сказал, даже с любопытством и восхищением. Тамерлан свободно говорил по-немецки, и он вошел в немецкую семью. Но здесь он следовал указаниям отца. Разговор зашел о политике тех времен. Можно было заслушаться, как Авторханов теперь уже перед нами формулировал свои суждения: в живой речи у него это получалось не хуже, чем на бумаге. Говорил громогласно, как часто бывает с глухими, но это не портило впечатления. Деталей разговора я сейчас уже не вспомню, хотя после того вечера что-то записывал, надеялся сохранить… Ощущение от беседы было возвышенным, мы говорили о свободомыслящих людях и сами чувствовали себя такими - ни от кого не зависимыми. Хотя советская власть еще существовала, более того - брежневский застой был в самом расцвете со всеми своими «строгостями». И все-таки мы, группа людей, сидевших за столом у Авторханова, встретились и теперь с наслаждением делились мыслями, крамольными с точки зрения советской власти, чувствами, не имевшими никакой зависимости от нее. Духовно мы оказались страшно близки. Он любил то, что пишет Белла, вообще знал поэзию, восхищался ею. Володю Войновича Авторханов тоже читал и хорошо знал. Мы провели замечательный вечер и потом, когда ехали обратно, продолжали восхищаться и Абдурахманом, и его женой. Ведь она стала незаменимой помощницей в его трудной жизни человека, потерявшего слух. Я и поныне счастлив, что мне представилась возможность поговорить с Авторхановым, узнать его лично, увидеть в узком кругу, в той маленькой квартирке посреди германского города, где сохранялся такой чеченский дух. Я горжусь, что на свете есть такой великий чеченец и вместе с тем настоящий гражданин мира. Надеюсь, что даже в моем скромном отрывочном описании того застолья все же отразились какие-то симпатичные черты этого выдающегося человека. Те, кто знал его и кто не знал, имеют шанс открыть для себя или заново перечитать его книги. Но я убежден, что Авторханов, как и Солженицын, поставил памятник своему времени. Я с уверенностью ставлю эти имена рядом - и по масштабу, и по значению, и по точности написанного ими. |