Рћ таких, как РѕРЅ, РїРѕСЂРѕР№ РіРѕРІРѕСЂСЏС‚, что РІ РёС… РіСЂСѓРґРё РіРѕСЂРёС‚ РѕРіРѕРЅСЊ Прометея. РџРѕ сути, РѕРЅ был законченным аскетом – ничего для себя, быт проще некуда, только самое необходимое. РњРЅРµ кажется, Р·Р° РЅРёРј РїРѕРІСЃСЋРґСѓ неотступно следовала его боль Р·Р° СЃРІРѕР№ народ. РћРЅ РјРЅРѕРіРѕ знал, таинственные для большинства лабиринты истории Рё хитросплетения политики были ему понятны. Рђ РІ большом знании, как известно, РјРЅРѕРіРѕ печали. Печалью отзывались Рё топонимы, РІ которых запечатлелась СЃСѓРґСЊР±Р° чеченцев. Р?С… собиранию РѕРЅ посвятил РІСЃСЋ СЃРІРѕСЋ жизнь, Р° четырехтомник «Топонимия Чечено-Р?нгушетии» стал его главной работой.

Та правда, что знал Ахмад Сулейманов, не совпадала с установками, которые пыталась навязать система, а потому он был неудобен и часто – неугоден. Не изменяющий своим принципам, он как бы самим фактом своего существования отрицал деспотизм всепроникающей идеологии.

Война не только унесла сотни тысяч человеческих жизней, не только разрушила села и города Чечни, сокрушила ее экономику, она нанесла жесточайший удар по культуре, национальной духовности. Сегодня, обеспокоенные тем, как бы раздобыть кусок хлеба, где бы найти крышу над головой, мы пока не столь горько оплакиваем потери, понесенные в нематериальной сфере. Но общество осознает, и быть может, скоро, как изголодалось в первую очередь именно по духовным ценностям. Тогда станет ощутимым дефицит и книг, и записей фольклорных произведений, и картин, музейных экспонатов, и архивных материалов по разным вопросам…

Наступит время, когда молодежь захочет подробнее узнать о людях, которые олицетворяли культуру нации, были ее совестью, служили примером нравственности и долга, о тех лучших представителях своего народа, чьи имена вошли в историю края. Соприкоснувшись с творчеством таких мастеров, как Магомед Мамакаев, Марьям Айдамирова, Аднан Шахбулатов, Ахмад Сулейманов, новые поколения обязательно заинтересуются: а какими эти люди были в быту, как поступали в экстремальных ситуациях, как вели себя с друзьями и противниками и даже… какие блюда предпочитали и какие рубашки носили. О подвижниках, ярких, незаурядных личностях хочется знать как можно больше, понять, где истоки их выдающегося дарования, чем подпитывался, чем вдохновлялся их талант, что их окружало, как соотносились их творческие устремления с тем временем, в котором им выпало жить. Наверное, сегодня немаловажно вспомнить и зафиксировать все, связанное с этими светоносными личностями, тем более, что некоторых из них уже нет с нами.

Работа в газете подарила мне счастливую возможность знакомства, творческого взаимодействия или дружеского общения со многими известными, почитаемыми в Чечне людьми, чей след, бесспорно, останется в нашей истории.

Вспоминаю Ахмада Сулейманова. Этот человек был настоящей энциклопедией чеченских обычаев, фольклора, истории. Выходец из общества Чантий, воспитанный в лучших национальных традициях в семье, где знали и любили легенды, мифы, народные песни, он с раннего возраста приобщился ко всему этому. Такой была атмосфера, в которой он рос, и потому этим образцам он следовал естественно, без тени нарочитости. Он и другим старался помочь почувствовать красоту традиций, дорогих его сердцу, очень расстраивался, если видел, что кто-то ведет себя недостойно, пренебрегая обычаями.

Советская пропаганда, объявившая национальную обрядность пережитками прошлого, отсекала от современности тот пласт культуры, который складывался веками, вбирая в себя мудрость народа, его разносторонний, порой трагический опыт. Все это в одночастье оказалось под запретом, в газетах стала регулярно печататься рубрика, которая так и называлась «Пережиткам – бой». Для Ахмада Сулейманова, знатока, хранителя и пропагандиста чеченских традиций, это было тяжелейшим испытанием.

Приведу одну цитату. Может быть, кому-то она покажется длинноватой, но не могу удержаться, уж больно характерно этот текст отражает мертвящую казенщину недавнего советского прошлого. Мы начинаем забывать прелести партийной диктатуры. Так давайте вспомним.

1989 РіРѕРґ, второй пленум РЈСЂСѓСЃ-Мартановского Р Рљ РљРџРЎРЎ, доклад. Р? РІ нем, как пример, заслуживающий всяческого порицания, приводится такой СЌРїРёР·РѕРґ:

«…9 января сего РіРѕРґР° РІ селе Алхазурово инициативной РіСЂСѓРїРїРѕР№ была сделана попытка созвать собрание РїРѕ месту жительства СЃ целью выдвижения кандидатом РІ народные депутаты помощника режиссера Чечено-Р?нгушского драмтеатра РёРј. РҐ. Нурадилова тов. Сулейманова Рђ. РЎ. Председатель сельисполкома тов. РњСѓР·СѓСЂРѕРІ РЎ. открыл клуб Рё предоставил помещение, РЅРµ имея решения сессии или исполкома сельского Совета РЅР° проведение собрания. Представленный протокол Рѕ выдвижении окружной избирательной комиссией признан недействительным… Несколько слов Рѕ выдвижении самого кандидата. РўРѕРІ. Сулейманов Рђ.РЎ. выдвинут кандидатом РІ народные депутаты РЎРЎРЎР  19 января сего РіРѕРґР° коллективом районной типографии… РџСЂРё представлении протокола РІ окружную РєРѕРјРёСЃСЃРёСЋ Рё.Рѕ. директора типографии Рё секретарь парторганизации РЅРµ сумели охарактеризовать своего кандидата. Знают, что РѕРЅ РїРѕСЌС‚. Стихов, однако, его РЅРµ читали. Р?нициативной РіСЂСѓРїРїРѕР№ собранию тов. Сулейманов безосновательно представлен как народный РїРѕСЌС‚ Р§Р?РђРЎРЎР , что нашло отражение Рё РІ постановлении Рѕ выдвижении. Такого звания РѕРЅ РЅРµ удостаивался…»

Безосновательно представлен как народный поэт…

Безосновательно…

Это сказано о человеке, вся жизнь которого была положена на алтарь служения народу. Да, он не носил официального звания «народный». Даже в народные депутаты, как видим, его не пропустили. Но люди сами, не нуждаясь в партийной указке, отметили его, называя не иначе как «къонах».

Ахмад Сулейманов – поэт, певец, исполнитель народных мелодий на дечик-пондуре, художник, учитель, гражданин, общественный деятель. Таким мы знали его.

…Первое, что сделал Ахмад, ступив РЅР° казахстанскую землю РІ 1944 РіРѕРґСѓ, – стал изучать казахский язык. РћРЅ считал: нужно знать язык людей, среди которых его народу, оторванному РѕС‚ своей матери-земли, предстоит выживать. Рђ душа болела Р·Р° ту, РЅРµ РїРѕ своей воле оставленную землю. Неужели так Рё РЅРµ суждено туда возвратиться? Неужели РЅРµ останется Рё памяти Рѕ том, что РІ горах Кавказа жили вайнахи? РќРѕ СЃСѓРґСЊР±Р° всегда дает шанс жаждущему. Другое дело – поймет ли РѕРЅ этот знак, сумеет ли воспользоваться предоставленной возможностью. Ахмад Сулейманов сумел. Совершенно случайно РѕРЅ узнал, что есть такая наука – топонимика, изучающая язык земли. Эта наука утверждает, что человек обязательно оставляет СЃРІРѕРё следы там, РіРґРµ живет. РћРЅ сливается СЃ этим местом. Р? Ахмад стал записывать названия чеченских селений, докапываться РґРѕ РёС… происхождения. Работа спорилась, Рё крепла уверенность, что рано или РїРѕР·РґРЅРѕ изгнанники возвратятся РґРѕРјРѕР№.

А когда возвратились, он пошел по селам. Нет ни одного села, ни одного хутора, где бы не побывал этот одинокий странник. Чтобы больше узнать о своем народе, он и соседние республики посещал многократно, как своими, интересовался топонимами осетин и грузин. Созданный им в результате четырехтомник сразу же стал библиографической редкостью.

Параллельно шла и другая работа: Ахмад собирал материал о том, как проходило выселение, что сталось с теми, кто 23 февраля остался на родине. Это была трагическая страница народной истории, о ней в то время даже упоминать воспрещалось, но тем важнее было ее сохранить. Сулейманов составлял длинные списки погибших, заучивал их наизусть и уничтожал. Потом восстанавливал и снова уничтожал. Опасно было хранить такие списки, даже записи на эту тему делать было рискованно. Одинокий странник все бродил по горам, поднимался на каменистый утес в Галанчоже и взывал:

– Ялхара!

– Моцкара!

– Чармаха!

– Хайбаха!

РЎ этого утеса, как гласит предание, можно говорить СЃ предками, вызывать РґСѓС…РѕРІ. Ахмад звал жителей уничтоженных селений, РЅРѕ только СЃРІРёСЃС‚ ветра РІ ущелье отвечал ему. «Как памятник безмерному РіРѕСЂСЋ, стою СЏ посреди этой пустынной РђР·РёРё, – вспоминал РѕРЅ стихи Магомеда Гадаева. – Р? РєРѕРіРґР° увижу РўСЏРЅСЊ-Шаньские РіРѕСЂС‹, передо РјРЅРѕР№ предстают картины СЂРѕРґРЅРѕРіРѕ края. Как безутешные плакальщицы, раскачиваются там сады Рё РґРёРєРёРµ леса…» Р’ пустынных горах СЂРѕРґРЅРѕР№ Чечни стоял Ахмад, Рё беззвучный плач покинутых садов одевал трауром его душу.

Ахмад первым открыто завел речь Рѕ трагедии Хайбаха. РџРѕРјРЅСЋ, описанием геноцида РІ Галанчожском районе начиналась его статья «Дружба всего дороже», предложенная «Грозненскому рабочему». Р”. Безуглый, РІ целом РѕРґРѕР±СЂРёРІ статью, был смущен, ведь никаких документальных подтверждений тому давнему злодеянию тогда еще РЅРµ было. РћРЅ предложил убрать сомнительный абзац. РќРѕ Сулейманов был непреклонен: если это вычеркнете, забираю статью. Р? тогда Безуглый согласился РЅР° предложение заведующей отделом Р›. Калиты: провести журналистское расследование, РѕРЅРѕ Рё будет иметь юридическую силу. Вместе СЃ журналистом

С Сагаиповым Ахмад еще раз прошел по селам, встретился с очевидцами трагедии, они подтвердили свои свидетельства. Статья вышла с этим «криминальным» абзацем. А потом в «Комсомольском племени» был опубликован обширный материал, собранный А. Сулеймановым и С. Гаевым и подготовленный историком Д. Хожаевым. Отныне тема была открыта.

Да, он ничего не хотел для себя. Все его думы и мечты были просты, естественны, как воздух, хлеб, вода: чтобы народ жил той жизнью, которую предназначила ему историческая судьба; чтобы не занимали драгоценную землю гор табачными плантациями, а выращивали бы люди то, что им необходимо для жизни; чтобы праздники проходили так, как в этих краях повелось издревле, чтобы не запрещалось говорить на родном языке… Он очень страдал, видя, как рушится то, что складывалось веками, как многие, особенно среди молодежи, отступают от заветов отцов.

… Слушаю живой, взволнованный голос поэта – давнюю диктофонную запись своей беседы с Ахмадом Сулеймановым. Вот она, больная для него тема. Хочу привести здесь его слова, по возможности без сокращений. Прошло уже больше пятнадцати лет, но они по-прежнему актуальны:

– Как РІРѕРґР°, просачиваясь РІ землю, находит себе путь, таким же естественным путем складываются Сѓ любого народа его традиции. РћРЅРё оттачиваются веками. Что-то оказывается ненужным, лишним Рё РЅРµ приживается, отпадает. Лучшее, наиболее целесообразное, остается. Рождение традиций подсказано самой РїСЂРёСЂРѕРґРѕР№. РћРЅРё появились РЅРµ РІРґСЂСѓРі, РЅРµ СЃ неба упали – РѕРЅРё вырабатывались, шлифовались, как Рё зоркость глаз, чуткость пальцев. Р?С… рождение диктуют условия жизни. Чтобы понять традиции того или РёРЅРѕРіРѕ народа, надо знать условия его бытования.

РљРѕРіРґР° вошло РІ РјРѕРґСѓ бороться СЃ пережитками прошлого, то РїРѕРґ эту статью стали подгоняться РјРЅРѕРіРёРµ традиции. Р?С… старались всячески искоренить. Выработалось устойчивое мнение: раз традиционное – значит, устаревшее, вредное. Насильственное вторжение, стремление переломать некоторые обычаи приводило Рє РёС… извращению. Так исказилось традиционно священное отношение Рє женщине. Р’ современной идеологии считается, что женщина Сѓ чеченцев была забита, бесправна. Это РЅРµ так. Становясь С…РѕР·СЏР№РєРѕР№ РґРѕРјР°, РѕРЅР° приобретала священный титул – С†1ийнан нана. Это значит – мать РґРѕРјР°, владычица РѕРіРЅСЏ. Рђ РѕРіРѕРЅСЊ – это тепло, СѓСЋС‚, РґРѕР±СЂРѕ. Это семья, РґРѕРј. Без РѕРіРЅСЏ, который поддерживает жена, жизни РІ РґРѕРјРµ нет. Самое РґРѕСЂРѕРіРѕРµ, что брала девушка РёР· родительского РґРѕРјР°, выходя замуж, это глиняный горшочек СЃ углями. РћРіРѕРЅСЊ РІ очаге горел всегда. Суровым проклятием Сѓ нас считается : «Пусть РѕРіРѕРЅСЊ РІ твоем очаге потухнет». Это значит, семья станет немощной, РЅРµ будет женщины, которая поддерживает РѕРіРѕРЅСЊ.

Как и земля, женщина у горцев была святыней. Мужчина только в трех случаях мог стать на колени: перед землей, перед матерью и перед женщиной. Это сейчас утрачено, и что в результате мы имеем?

Сегодня существуют СЃСѓРґ, прокуратура, райком, милиция. Есть Рё общественное мнение. РќРѕ РѕРЅРѕ РЅРµ стоит РґРѕР±СЂРѕРіРѕ слова. Рђ прежде общественное мнение было высшей инстанцией. Боясь, что РјРѕР№ сосед подумает РѕР±Рѕ РјРЅРµ плохо, СЏ даже наедине СЃ СЃРѕР±РѕР№ страшился совершить злое дело. РЎ малых лет ребенка приучали Рє ощущению, что над РЅРёРј есть этот незримый СЃСѓРґ общины. Р? каждый старался быть душевно красивее, умнее, талантливее, богаче мудростью Рё добротой. Есть РІ чеченском языке слово «яхь». Это непереводимое понятие, приблизительно – твое лицо, честь. Самое страшное, РєРѕРіРґР° говорили : 1аьржа СЋСЊС…СЊ – почернело твое лицо.

…Нельзя сказать, чтобы лучше обстояло дело и с традиционными видами хозяйствования. Они практически вытеснены. В горах пригодная для сельского хозяйства земля поистине драгоценность. А как она используется? Кормовые травы, зерновые культуры растут по склонам, а наиболее ровные, удобные для обработки площадки отведены под табак. Прежде люди умели выращивать не только его: еще и сейчас можно встретить в покинутых селах одичалые сады…

Горец любил свои горы. Природа гор растила, пестовала его. А теперь там сотни мертвых аулов, и десятки общин умерли тоже. Почему сейчас по всему свету рассеяны наши шабашники? Почему нужно искать где-то филиалы, а не возродить, не оживить наши селения? Я страшусь увидеть время, когда не станет горца, когда горы опустеют…

Ахмад не скрывал своей тревоги, говорил о ней и в своих произведениях, и в публичных выступлениях, и в бытовом общении. Потому и прилепился к имени Сулейманова ярлык националиста, потому и книжки его с трудом пробивались в печать, а из школы, где он работал учителем, директором, не вылезали комиссии. Но он не боялся неприятностей. Потому что был не просто школьным преподавателем, которого ученики уважали, но побаивались, а учителем в высоком смысле слова – духовным наставником, можно сказать, гуру.

Да, алхазуровские ученики видели, что в других школах ребятам живется вольготно, а тут… В школу надо приходить до звонка. Попробуй на линейке ответить неправду, когда директор спрашивает, кто не сделал сегодня зарядку, кто не облился холодной водой до пояса? На улице за школой директор велел установить громкоговоритель, через который он оповещал о школьных делах все село. Родители знали, чем занимались их дети. А как стыдно становилось, если оттуда раздавалось: сын такого-то сегодня опоздал в школу.

Муса Бексултанов, один из учеников Сулейманова, вспоминает:

– Ахмад собрал нас, старшеклассников, и мы пошли в лес, выкопали деревья и посадили их в школьном дворе. Так у нас появился «зеленый класс». Мы сами и скамейки поставили. Ахмад всегда говорил: «Это наше село. Это наша школа». Учил беречь их и любить. Он говорил: из такого-то села столько-то поступило в такие-то вузы, а вы хуже, что ли? Был очень строг с нами, мы трепетали перед ним. Но все потому, что нам хотелось жить легко, как другие ребята, а он учил нас жить достойно, чтобы мы прошли свой путь, не роняя чести.

Прошло несколько лет. РњСѓСЃР° Бексултанов стал писателем. Р? первую СЃРІРѕСЋ РєРЅРёРіСѓ РѕРЅ посвятил учителю СЃРѕ словами: «Ахмад, РєРѕРіРґР° СЏ писал эту РєРЅРёРіСѓ, РёРјСЏ твое РјРЅРµ было РѕРїРѕСЂРѕР№В».

Так могут сказать и Муса Ахмадов, и Апти Бисултанов, и Леча Абдуллаев, и многие другие, кому посчастливилось иметь таких наставников как Ахмад Сулейманов… Не случайно их имена стали знаменем первого общенационального съезда чеченского народа. Учителя могли радоваться: всплеск национального самосознания, высокий духовный порыв, охвативший его участников, – это было то, о чем они мечтали.

РќРѕ потом Ахмад как-то отошел РѕС‚ общественной деятельности. Стал приводить РІ РїРѕСЂСЏРґРѕРє СЃРІРѕРё бумаги. Стал прихварывать – сказались перенесенные лишения. Рђ РЅР° арену политической жизни вышли новые силы. Произошла революция, которую интеллигенция, знающая Рё предлагающая РёРЅРѕР№ путь, РЅРµ поддержала. Р? тотчас стала РІ иных устах «эфемерной», «неизвестно откуда взявшейся», «несуществующей», «враждебной народу».

Как-то идеологи революции попытались привлечь Рє себе наиболее образованную, мыслящую часть населения, организовали «круглый стол», чтобы выработать пути Рє согласию. Р?нтеллигенция откликнулась. РџРѕРјРЅСЋ, пришел РЅР° эту встречу Рё Ахмад Сулейманов, «сбежал» РёР· санатория, РіРґРµ лечился РІ это время. РќРѕ явились туда Рё такие люди, которых РїРѕРёСЃРє взаимопонимания РІРѕРІСЃРµ РЅРµ заботил, РёРј РЅРµ терпелось высказать претензии РІ адрес интеллигенции. РџРѕРјРЅСЋ, как запальчиво выступал РѕРґРёРЅ пожилой человек, почти кричал: «Что это Р·Р° интеллигенция? Откуда РѕРЅР° взялась? Где РѕРЅР° была раньше? Что-то РјС‹ Рѕ ней РЅРµ слышали!В»

Рђ седой учитель сидел совсем СЂСЏРґРѕРј. Р? РЅР° его голову падали, словно камни, слова обвинения. Р—Р° что же? Только Р·Р° то, что РѕРЅ РЅРµ митинговал РґРЅРё Рё ночи РЅР° площади РЎРІРѕР±РѕРґС‹.

Помню, кто-то из зала попросил председательствующего Мовлади Удугова дать слово Ахмаду. Но тот, видимо, не расслышал. А потом в зал вошел Джохар Дудаев, окруженный охраной, и зал зааплодировал ему стоя. Было уже не до делового разговора. Никто не обратил внимания в этом шуме, как тихо удалился старый учитель. Никто не привстал, когда он уходил – этого тогда не заметили. Будто ослепли. Потому, наверное, что солнце слишком сильно светило…

Сколько лет минуло, сколько произошло событий, но мне никак не забыть эту страшную сцену, напоминающую пленум Урус-Мартановского РК КПСС 1989 года.

В республике между тем настали сложные времена, начались неоднозначные процессы. Ахмад все принимал близко к сердцу, что-то одобрял, что-то отвергал, от чего-то предостерегал. Он оставался со своим народом и в этот смутный час, старался принимать посильное участие в происходящем, своим веским словом, богатыми познаниями помочь людям, определяющим направление развития республики, выбрать верную дорогу. Не все и не всегда прислушивались к его мнению… А в 1995 году его не стало.

Смерч войны завихрился над Чечней, сметая все на своем кровавом пути.

…Я слушаю старую диктофонную запись с голосом Ахмада Сулейманова. Как же актуально звучат сегодня его слова: «Горец любил свои горы. Природа гор растила, пестовала его. А теперь там сотни мертвых аулов… Я страшусь увидеть время, когда не будет горца, когда горы опустеют…»