|
Доктор Айшат
 Людмила ПавличенкоЯ давно знаю ее. Давно ею восхищаюсь. Берегу воспоминания о ней, перебираю множество картин, разрозненных, но готовых сложиться в сложный и пленительный узор. Ими хочется поделиться, пересказать: как сейчас помню, однажды... ...Она танцевала. Я видела это впервые. Больные ноги, почти постоянный траур по родным, уходящим в мир иной один за другим, возраст - причин не танцевать предостаточно. И все же... Расправив плечи, раскинув руки, как два крыла, поплыла она по кругу. И остановилась, не дав налюбоваться чудным ее танцем. Такая она во всем. Говорит мало, намеками, притчами, не успеешь наслушаться, а она уже замолкла. Замкнулась, на вопросы не отвечает. …Она пела. Нежным своим голосом несла она прекрасную древнюю мелодию, бережно, словно кувшин с водой из родника. И песня ее была как плач, как смех, как жизнь. …Она сбросила платок. Помолодела, сверкнула голубым взором, водопадом рыжих волос. В ответ на мой восхищенный взгляд сказала: "Мой дедушка выкрал мою бабушку из Грузии". «А ты какой национальности?» - спросила я. - "Они думают, мы аварцы". - «Кто это «они?» - не поняла я. Но она уже погрузилась в свое обычное молчание. Теперь-то я знаю, она годоберийка, их всего две тысячи, но у них свой язык и своя гордость. Гордость обитателей самого высокогорного, самого свободолюбивого села.  Учение далось Айшат недешево. Первой из селянок она, юная красавица, поступила в институт. Голодала: семья была так далеко и высоко, что не могла помочь, да и сама жила в бедности. Но Айшат зубрила день и ночь, полная решимости стать не абы каким, а хорошим врачом. По распределению попала в. Кизлярский район. Там молоденькая доктор Айшат пережила жесточайшее землетрясение. Не имея никакого врачебного опыта, спасала жизни людей. Только один раз она подробно рассказала, что ей пришлось пережить, помогая пострадавшим. Объяснила, что заикание при волнении у нее не врожденное, это след того давнего испытания. И тут же без паузы начала другой рассказ: о своем хадже в страшный год, когда в палаточном лагере начался пожар. Айшат вопрошала судьбу и Всевышнего: «Зачем?» Хотела понять, зачем ей привелось увидеть это…Несмотря на долгую дружбу, Айшат остается для меня загадкой. Обожаю ее жест перед тем, как все же подарить мне рассказ о каком-либо событии, существенно повлиявшем на ее жизнь: она чуть повышает голос и, подведя указательный палец к середине лба, строго говорит: "Смотри сюда!" И я тотчас затихаю. Никаких наводящих вопросов, ни слова, а то замолчит и никогда не вернется к прерванному повествованию. Перед этим ее жестом я как ребенок: не перебью, не поспорю, только внимаю... Как-то раз Айшат долго рассказывала о своей первой учительнице, девочке, приехавшей по распределению педучилища. О том, как та заплетала ей косички, учила русскому языку, чмокала в щечки, проявляя непривычную для горцев нежность. И пришло время, когда именно Айшат одна из первых начала разговор о великой роли русских учительниц в Дагестане. Ходила по инстанциям, писала письма, планировала и устраивала встречи. А когда в Махачкале появился роскошный памятник русской учительнице, радовалась как самой большой своей победе. …Однажды Айшат арестовали. Ее вывели из кабинета вооруженные люди, а пациентки ее гинекологического отделения (и я среди них, беспомощная, упавшая в обморок на улице и доставленная сюда сердобольным прохожим) испуганно шли следом. Доктор Айшат приказала вернуться на койки, но мы в едином порыве пошли на площадь, к зданию правительства и стояли, молча, опираясь друг на друга, не поддаваясь уговорам медсестер уйти. Заметили из окон нашу беременную компанию или так совпало, но Айшат вскоре отпустили. Правда после этого был обыск, искали оружие, обвиняли доктора в том, что лечит жен боевиков. Что ж, она и правда не дознавалась, чьими женами были эти изнуренные высокогорными условиями и войной женщины. Для нее они все, и дагестанки, и чеченки, были ее больными, одинаково страдающими, измученными. И дети у них погибали одинаково: от взрывов и выстрелов. А они всему ужасу наперекор хотели родить еще, Айшат была их единственной надеждой. Что такое остаться бездетной на Кавказе, знают не все. Кавказские республики - не просвещенная Европа, где можно найти утешение в работе, в развитии своей личности, реализации мечты. Статус кавказской женщины определяется количеством детей, тем более высоко в горах, где и не слыхали об эмансипации. Вот и едут такие несчастные к Айшат, потому что больница бесплатная, персонал квалифицированный, добрый (и как Айшат умудряется год за годом удерживать его, несмотря на копеечные зарплаты?), чистота везде, удобства. Деток потом приносят показать, порадоваться вместе – не сосчитать, сколько их прошло через ее руки. А сколько Айшаток в дагестанских, чеченских и осетинских горах за эти годы народилось! Махачкалинский медицинский мир нервничает, не понимает: почему такому опытнейшему хирургу-акушеру, как доктор Айшат, не зарабатывать платными услугами? Нервничают не только коллеги, но и богачи. Благотворительная больница Айшат занимает большой кусок территории в самом центре Махачкалы. Десять лет назад, получая в свое распоряжение остовы порушенных зданий бывшего кожно-венерологического диспансера, признанных авторитетной комиссией непригодными для использования, она и представить не могла, сколько будет стоить земля под ними, какие разборки из-за этого ей придется пережить. В то время, собрав группу единомышленников и родственников, она принялась за ремонт. Бюджетных денег выделили немного, она и свои все потратила, заложила квартиру, занимала у родных. В составе комиссии здравоохранения проехала доктор Айшат по высокогорным селениям и лишний раз убедилась, что медицинская помощь там почти не оказывается. Роддомов нет, дети рождаются хилыми. Беременные не наблюдаются у врачей, детская смертность, бесплодие, болезни, вызванные непосильным физическим трудом горянок, - все это повергало ее в ужас. Она звала женщин приезжать к ней в больницу. Сейчас приглашений не нужно: беременные и желающие вылечиться от бесплодия валом валят. Коек в больнице всего 25, тех, кто не помещается, Айшат забирает жить к себе. Когда я приезжаю, она на ночь переправляет меня к родственникам, виновато объясняя, что у нее дома уже живут пять девушек. Больница функционировала неплохо до 11 сентября, печально известной даты. А потом благотворительный фонд в Чикаго, помогавший махачкалинской женской клинике, попал в опалу, да и сама Айшат тоже - то ли из-за платка и традиционной мусульманской одежды, то ли просто появился новый повод отобрать землю. Нервотрепка, бесконечные вызовы в разные инстанции, опять заклад квартиры и суды, которые тихая Айшат снова выигрывала. Тут ей во многом помогла ее общественная организация "Лига защиты матери и ребенка". Гражданское общество стало на сторону Айшат: то организует приезд известного адвоката, то поделится информацией о грантах, то спонсорскими вложениями. Снабжение лекарствами сейчас взяли на себя «Врачи без границ», восхищенные благородством и бескорыстием персонала клиники. Как-то раз мы вместе поехали в военную Чечню. В общем-то, собиралась я одна, хотела поддержать начавших голодовку чеченских беженцев. Но Айшат меня не отпустила. Ехали мы хоть и вместе, но с разными целями: она - отговорить от голодовки, ибо считает, что не есть можно только в уразу, а я - голодать со всеми. Держась за руки, мы тряслись в маленькой машине, оскорбляемые снова и снова, унижаемые постовыми и гаишниками разных национальностей. А при виде разрушенного Грозного и несчастных жителей, ютящихся в палатках, заплакали. Обе. Мне никогда не забыть ее поддержку и ее слезы. Айшат одинока. Вся ее жизнь - больница, пациентки, рожденные ими дети. Равнодушные чиновники проявляют чудеса изобретательности, находя все новые причины, чтобы отобрать больницу, единственную в своем роде - предмет зависти и восхищения не только в России, но и за рубежом. Несколько раз доктор Айшат получала приглашения на работу за границей. В сердцах хотела все бросить, уехать, но так и не смогла. Я боюсь за нее. Отстаивание больницы уже принесло ей множество неприятностей, включая угрозу жизни. Почему она не боится? Что заставляет ее жить так, как она живет? Откуда черпает силы? Я думаю об этом, но ответа не нахожу. Возможно, когда-нибудь Айшат сама объяснит мне это. Людмила Павличенко |