Назад Вперед

О ростовских врачах, о чеченских пациентах и еще раз – о причинах беды
Лидия Михальченко

Пятилетний Асхаб Вахаев из селения Чири-Юрт близ Грозного приехал в Ростов впервые. Увы, это не туристская поездка. Мальчик болен раком. На днях ему сделали операцию - удалили опухоль на левом виске.
- Всю ночь, бедненький, мучился, - рассказывает Зарган, его мама, - кровь из носа шла. Счастье еще, что мы до Ростова добрались, потому что в Чечне врачи сказали: если операцию сделают в местной больнице, мальчик может ослепнуть.
Асхаб лежит молча. Не плачет, не жалуется, смотрит большими черными глазами в объектив моего фотоаппарата. И не улыбается.

Ростовский научно-исследовательский онкологический институт принимает ежегодно более десяти тысяч пациентов из Южного Федерального округа и некоторых других регионов. Примерно десятая часть больных - жители Чечни. Статистика здесь угрожающая. В последние три года число приехавших из республики лечиться в Ростов выросло с 1100 до полутора тысяч человек.
Число больных раком в бывшей зоне "контртеррористической операции" увеличивается с каждым годом. Все больше детей в чеченских городах и селах становятся жертвами чудовищных недугов. Все чаще обнаруживаются злокачественные опухоли у молодых женщин и мужчин. Вопрос, почему так происходит, застревает в горле, когда послушаешь хоть пять минут, как жили эти люди в последние годы. Отвратительная экология, радиация, загадочным образом отравляющая республику, взрывы, обстрелы, голод, отсутствие света и тепла. Разрушенная до основания система здравоохранения, невозможность вовремя поставить точный диагноз и, как прямое последствие войны, - стрессы, стрессы, стрессы.


 Галина Неродо, заместитель директора по научной работе, заслуженный врач РФ, энергично рассказывает, стоя в ординаторской среди молодых коллег:
- Когда в Чечне началась война, директор дал распоряжение принимать людей оттуда в приоритетном порядке. Без всяких направлений, в любой день и час. Многие женщины, побывав у нас в гинекологии, рассказывают о своих впечатлениях, это передается из уст в уста. Другие, узнав об институте от подруг, соседей, родственников, едут к нам.

"Осторожно, радиация!"

Это предупреждающий знак на дверях отделения радиологии:
Ильяс Эльмурзаев проходит здесь повторный курс лечения. Разговаривает еле слышно, будто шепчет. Все началось с обычного кашля. В Чечне врачи сказали: бронхит. От бронхита Ильяс и лечился, пока не опухли плечи, шея, лицо. В Ростове выяснилось: рак. Потемнение верхней части правого легкого. Зарплата 46-летнего водителя почтовой службы едва позволила Ильясу оплатить госпитализацию. С ним в больнице постоянно находится жена - Петимат Арсамбаева.
- У нас в селе (село Гвардейское Надтеречного района), - рассказывает Петимат, - нет ни одной семьи, где бы кто-то не болел раком, даже по два человека больных в доме. Да и как тут здоровым останешься!? Целый год в районе не было света и газа. Зато были взрывы, радиация, отходы нефтеперерабатывающих заводов в атмосфере. Пока шла война, мы жили в постоянном страхе, хотя село почти не бомбили. Бывало, военные вертолеты, пугая людей, летали очень низко, прямо над жилыми кварталами.

 Спасти свою жизнь, защитить семью - вот главная задача в военное время. Здоровье потом.
Фархад Джабаров, руководитель радиологического отделения, объясняет:
- Сегодня треть отделения, 30 мест, отдано людям из Чеченской республики. Специфика этих больных в том, что они очень запущены. Приезжают в основном с третьей или четвертой стадией - предпоследним и последним этапами развития рака. Во многих случаях хирургическое вмешательство уже невозможно. Тогда мы проводим палеативное лечение - снимаем боль, стараемся остановить рост опухоли при помощи ионизирующих радиоактивных источников облучения, проводим профилактику рецидивирования. Процент выздоравливающих пациентов из Чечни ниже, чем у жителей остальных регионов, потому что привозят тяжелейших больных. Мы уже знаем расписание поездов из Грозного. Как прибудет состав, так через час у наших дверей кто-то на носилках лежит. Суетимся, пытаемся что-то предпринять.
- Больные сами оплачивают лечение?
- На каждую республику есть система квот - количество бесплатных мест в год. Для Чечни выделено около 250 мест, а реально проходит около 800 человек. Но мы стараемся сводить затраты пациентов к минимуму.

Специалисты института твердят в один голос: почти все онкологические заболевания можно вылечить, но только на ранних стадиях. Если бы в республике была налажена диагностическая служба, потерь было бы куда меньше. Вовремя поставленный диагноз - это пятьдесят процентов успеха в лечении. Но, например, онкологические заболевания нервов диагностировать фактически невозможно без компьютерного и магнитно-резонаного томографа, а их нет в больницах Чечни.
До ростовского онкоинститута добираются далеко не все, кто в этом нуждается. Сотни российских граждан умирают от рака дома, так и не найдя средств и сил на дорогу не то что до Ростова, но даже до соседних республик, где принимают онкобольных. Сосчитать больных раком в Чечне до сих пор не удается. Как рассказали в отделении статистики института, до недавнего времени чеченский минздрав вообще за это дело не брался. Цифры в присылаемых отчетах нельзя считать достоверными. Из одного бланка (описывающего стадии заболевания) следует, что за год на учет поставлено 2495 человек, а в аналогичном документе (характеризующем возраст больных) указано вдвое меньшее число. Вероятнее всего, считают в отделении статистики онкоинститута, эти цифры взяты чиновниками с потолка.

Предприниматели из Чечни, работающие в Ростове, помогают больным людям деньгами и лекарствами. Бывший сотрудник Чеченского представительства в ЮФО Руслан Мальсагов поддерживает приезжих, подсказывает, к какому врачу обратиться. В онкологическом институте все сотрудники знают Руслана в лицо, встречают с улыбкой.


Поликлиника

 Научно-консультативная поликлиника онкоинститута - первое отделение, которое принимает абсолютно всех обратившихся. Здесь люди регистрируются и обследуются.
- Наша задача провести рентгенологическое, компьютерное, морфологическое обследование, УЗИ, поставить больному диагноз (или исключить ошибочный, поставленный ранее) и направить его на дальнейшее лечение, - говорит улыбчивая Лариса Ващенко, руководитель поликлиники, заслуженный врач РФ. - Больных из Чечни чаще, чем других, приносят на носилках.
- Страдают женщины репродуктивного возраста, - добавляет врач-гинеколог, - у многих бесплодие. Когда спрашиваешь, почему раньше не обращались к врачу, говорят, что некуда было идти.

«Они здесь быстро взрослеют»

Так говорит Юлия Козель, руководитель детского отделения, о детях, находящихся на лечении. По ее словам, даже малыши без страха сдают кровь на анализ, не боятся, когда в вену вводят лекарство. Более чем две трети пациентов детского отделения - из Чеченской республики. Заболевания в основном системные с поражением лимфоузлов шеи, забрюшинных лимфоузлов. Часто встречаются нейробластомы, нефробластомы, опухоли почек, головного мозга. Много гематологических больных, с острыми лейкозами. Встречаются и врожденные болезни. Поступают дети с таким анамнезом: лечились по три-четыре месяца дома в Чечне, наблюдались, им давали антибиотики, назначали физиопроцедуры, ничего не помогало. Потом выяснялось, что это злокачественная опухоль.
- Недавно у нас лежала девочка из Чечни, шестнадцатилетняя, - вспоминает Ю.Козель. - У нее открытая форма туберкулеза и рак прямой кишки. Ее направили в тубдиспансер, там вылечили от туберкулеза, уже потом она к нам поступила на оперативное лечение. Сначала удалили опухоль, потом выполнили реконструктивный этап операции.

Если говорить о детях, здесь у докторов еще одна проблема - элементарное непонимание. Многие ребятишки из Чечни почти не знают русского языка.
Некоторые чиновники чеченского минздрава подвергают серьезной опасности жизни онкобольных детей, даже в такой ситуации не желая отрешиться от пресловутой волокиты.
- Нам совершенно не нужны результаты анализов, которые проходят там дети, теряя по месяцу, прежде чем получить направление к нам! - возмущается Юлия Юрьевна. - Эти обследования мы все равно делаем заново. Зачем тратить время, уменьшая шансы ребенка на выздоровление?


Пациенты из Чечни ростовских докторов считают чуть ли не чудотворцами. Я своими ушами слышала, как один врач говорил другому о безнадежном, казалось бы, больном: "Спасти его нам помогли высшие силы".