Этническая чистка ингушей, вошедшая в новейшую историю России как «осетиноингушский конфликт» была прелюдией к чеченской бойне, и все эти годы увязана с чеченским узлом. Следующие два этапа этой государственной политики — соответ­ственно 1994 и 1999 годы — время уничто­жения и распыления чеченского народа с его этнических территорий. И, исходя из природы конфликта как этногеополитиче-ского, разрешение его в регионе в принци­пе невозможно, ибо возрождение идеоло­гии и практики имперской и сталинской державности не дает ни малейшего шанса на восстановление попранных прав наро­дов России, которые продолжают подвер­гаться репрессиям.
Москва манипулирует собственными указами, постановлениями, законами и жизнями своих граждан, оставляя незыб­лемыми основные геополитические прин­ципы: волевое политико-административ­ное деление региона, произвольностьграниц, закономерно возникающие кри­тические ситуации. Все это, а также мора­торий на Закон «О реабилитации репрес­сированных народов», явная юридиче­ская нестыковка с нормами документов международного права (Международный пакт о гражданских и политических пра­вах от 16 декабря 1966 г., ст. 2; Тунисская Декларация о правах человека и правах народов от 3 декабря 1988 г. и Всеобщая декларация нрав народов от 4 июля 1976 г., разд. 1, ст. 3), делают практически невозможным восстановление историче­ской справедливости,устранение послед­ствий сталинского геноцида, продленно­го в отношении ингушского и за ним че­ченского народов в постсоветской Рос­сии. На 48-й сессии Комитета ООН по ис­коренению расовой дискриминации (26 февраля — 15 марта 1996 г.) в Заклю­чении Комитета от 12 марта 1996 г. в пункте 14 сказано: «Ситуация, существующая в Ингушетии и Северной Осетии, является проблемой большого беспокойства. Большому количеству ингушских бежен­цев власти Северной Осетии отказали в праве свободно вернуться в места их прежнего проживания на территории Пригородного района, несмотря на Закон «О реабилитации репрессированных на­родов».
Так называемый миротворческий про­цесс в зоне «осетино-ингушского кон­фликта» все эти годы не что иное, как спектакль, призванный затягивать время и всячески уходить от ответственности за содеянное. Восстановление попранных прав «наказанных» народов и урегулиро­вание всех северокавказских конфликтов в принципе невозможно при данном по­литико-государственным отношении выс­ших властей РФ. Остается надеяться, что
решение наболевших проблем — дело будущего и совершенно иного полити­ческого и государственного устройства Кавказа.
Стоит прислушаться к высшей степени политкорректной характеристике полити­ки Кремля в связи с этнической чисткой ингушей в Пригородном районе и Влади­кавказе 1992 года, сделанной историком Т. Муталиевым: «...нынешние власти Рос­сии практически один к одному повторили политику не только большевиков, но и их предшественников. Причем последствия их действий усугубили распад огромной державы, сопровождаемый кровавыми конфликтами, которым порой некоррект­но придается характер межнациональной вражды. По большому счету власти не хо­тят признать, что глубинные причины и истоки этих конфликтов лежат в политике их предшественников, в непрофессионализме собственных действий. И тем более мало, что ими делается для цивилизован­ного устранения названных причин. До тех пор, пока власти делят народы России на народы «лояльные» и «не лояльные», до тех пор будет сохраняться политика «двойных стандартов» в национальном вопросе.
Расправа над десятками тысяч мирного ингушского населения, осуществленная осетинскими незаконными вооруженными формированиями при соучастии россий­ских войск, имела самые негативные пос­ледствия для государственных интересов России, в первую очередь, на всем Кавка­зе... Попытка российских властей исполь­зовать ситуацию 1992 года в Пригородном районе как повод для устранения режима генерала Дудаева в Чечне не только окон­чилась провалом, но достигла обратного результата.
Расправа над мирным ингушским насе­лением в Северной Осетии предельно ра­дикализировала сепаратистские установки политического руководства Чечни, оказала прямое воздействие на выработку невы­годной для России политической ориента­ции у значительной части ее населения. К чему это привело, до сих пор ощущает на себе не только Северный Кавказ, но и вся огромная Россия».
Т. Муталиев написал эти слова не­сколько лет назад, а сегодня мы уже вы­нуждены констатировать, что сепаратист­ская установка настолько актуализирова­лась, что радикальное крыло чеченского сопротивления вполне реалистично в своих устремлениях расширить рукотвор­ный «чеченский ад» в южном регионе до необозримых пределов. То есть сегодня, на основании происходящих в связи с че­ченским кризисом событий (в Ингушетии,
Кабардино-Балкарии, Дагестане, Карача­ево-Черкесии, самой Осетии) можно оп­ределенно говорить о том, что этническая чистка ингушей осенью 1992 года — это сдетонированная сталинская мина в пост­советской России, взрыв которой привел к чеченскому пожару и стал запалом об­щекавказского пожара.
Трагедия ингушей в Пригородном рай­оне и Владикавказе в 1992 году, продолжа­ющаяся сегодня, явственно показывает, что сталинские рецидивы этнических ре­прессий, их применение в качестве средст­ва «разрешения конфликтов», а также при­зывы к таким «методам управления» — это, увы, реальность «обновленной» Рос­сии. В ней все кризисы «переходного пе­риода» продолжают «решаться» военно-полицейскими методами в сталинской тра­диции. А это ведет не к миру, а к войне и тотальному разрушению.