ПИСЬМО БЕЗ АДРЕСАТА 

   Абдулла ДУДУЕВ

    Наша профессия — писать, сообщать новости, но в последнее время все чаще возникают моменты, когда эта обязанность почти невыносимо тяжела. Мы понесли горькую утрату. Ушла из жизни Тина Брюссель (Исмаилова), журналистка, правозащитница, поэтесса и прозаик, с 2004 года собственный корреспондент журнала "ДОШ" в Европе и специальный советник депутата Европарламента по вопросам чеченских беженцев в Европе.

После возвращения с похорон Тины вдруг вспомнилось ее письмо Анне Политковской, она его написала после ее убийства в октябре 2006-го.
   "Дорогая Анна! Я больше не получу от тебя писем... Так трудно к этому привыкнуть! Еще трудней не писать тебе, ведь ты — последний адрес, куда я направляла свои жалобы на этот мир.
Не скажу, что нам дано многое изменить, но, знаешь, Анна, так уж случилось, что твое слово стало маленьким лучом надежды на большой планете, чье население разделилось на чеченцев и всех прочих. Знаю, оно рождалось в муках и полно великой боли за человечество, не ведающее, что творит. Письма твои несли спасение для многих, покинувших Чечню, вынужденных искать справедливость так далеко от родных мест!" 
Прочитал и вспомнилось, как долго сердца многих из нас не хотели примириться с тем, что Анны больше нет. И поймал себя на том, что сейчас точно так же. Не можешь заставить себя говорить о близком человеке в прошедшем времени, вот и возникает письмо — некая форма, с помощью которой сохраняешь иллюзию его присутствия, пусть не рядом, но сейчас и на этом свете. Тина, это было так тебе свойственно — находить для всего необычную, трогательную и изящную форму. Ты говорила, что рекомендация Анны, приложенная к делу беженца, — гарантия благополучного решения его проблемы. Хоть ты писала Анне, что вам «не дано многое изменить», ведь ваше отсутствие опровергает это. Оказывается, вы могли очень много чего. Когда вы ушли, многие не замедлили убедиться в вашей незаменимости.
Прошедшей весной, как оказалось, последней в твоей жизни, когда ты говорила Исрапилу, чтобы он обязательно приехал на твои похороны, у нас в голове не укладывалось, что это вправду может случиться, тем более так скоро... Вы, как обычно, побранились, он сказал, что скорее все будет наоборот, а ты стояла на своем: только посмей не приехать! Я отнес это к присущей тебе самоиронии и желанию лишний раз убедиться, насколько тебя ценят и любят друзья. Тина, он приехал, как и некоторые из нас, первый раз приехал в Гехи, откуда ты когда-то начинала и где сейчас закончила свой жизненный путь. Народу было очень много, казалось, полреспублики съехалось в эти дни в ваш Ханбетир-Юкъ. Там были почти все, кто состоял с тобой в гражданском форуме. Приехала и твоя любимая Тамара Дадашева. Кстати, ей передали твои стихи, которые ты просила, ведь у тебя много было планов.
Тамара сказала, что напишет к ним музыку и выпустит диск в память о тебе. Ты их уже не услышишь… Но люди, которые будут слушать в песнях твои стихи, то изящно легкие, то проникновенно-глубокие, поймут, что такая поэзия бывает только у избранных, у тех, кто пришел и был в этом мире с особой миссией. Ты хотела приехать в Чечню, мечтала пройтись по Грозному, пообщаться с людьми, услышать слова восхищения, хоть и привычные, но никогда не оставлявшие тебя равнодушной. Ты еще столько собиралась сделать! Тебе и болеть-то не позволяли. Когда в конце июня ты позвонила и попросила: «Приезжайте скорее, больше вы меня можете и не увидеть», мы, конечно, немного испугались, но думали, что это очередной кризис болезни, который ты, как уже бывало не раз, непременно преодолеешь. Ведь год назад ты тоже присылала прощальное письмо. Правда, на сей раз все оказалось гораздо серьезнее: нам впервые пришлось без тебя идти на встречи, на интервью, без тебя бродить по городу. Но была уверенность, что ты обязательно встанешь и мы опять поедем по делам все вместе.
Тем более, что ты сама же дала надежду, сказав на прощанье: «Я сейчас встану и хочу редактировать следующий номер журнала, а то в последнее время из-за болезни мало работаю для него». А через две недели… Через две недели, Тина, ты покинула нас, для всех близких разделив время на до тебя и после. Хотя ты часто говорила: «Не могу же я оставить этот мир в таком беспорядке!» И вот тебя нет. Ты не узнала о том, что еще через месяц мы потеряли нашего общего друга Магомеда Евлоева…
Тина, наш круг сжимается. Теперь нам придется довольствоваться воспоминаниями о вас, о том, что удалось вместе сделать, чего не успели. Утешаться чтением твоих стихов и рассказов, драгоценной памятью наших совместных поездок, встреч, всего, что было общим. И перечитыванием твоих электронных писем, таких чудесных… Ведь сколько бы мы ни писали, больше ты нам не ответишь.
Тина, как мы счастливы, что нам выпала честь быть твоими ближайшими друзьями, возможность работать вместе с тобой! Это время было самым интересным и незабываемым в нашей жизни, но как же быстро оно ушло...
А в мобильном телефоне, в скайпе, в электронной почте все больше становится контактов, которые уже никогда не будут доступны. Анна, Тина, Магомед… Но удалить их рука не поднимется.



БАРТ СТАЙС, ДЕПУТАТ ЕВРОПАРЛАМЕНТА:   ВЫСОКИЙ   ПРИМЕР   ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

    Вскоре после того, как я  стал председателем совместной делегации Евросоюза и Российской Федерации, мне довелось встретиться с двумя  очень разными, но на редкость сильными женщинами. Обе - журналистки,  увлеченные своей работой, писавшие о том, что происходило в их стране. У обеих ярко выраженные аналитические способности и острое критическое перо. И ни той, ни другой больше нет в живых…
    Анну Политковскую убили 7 октября 2006 года. Тина Исмаилова умерла  1 августа  сего года вследствие тяжелой продолжительной болезни. Ане исполнилось бы сейчас 50, Тине был 51 год. Они обе горячо заботились о других,  куда больше, чем о себе. Их жизнь  - высокий образец человечности, драгоценный для российского и чеченского общества.
     В последний раз я видел Аню Политковскую в Антверпене на презентации нидерландского перевода ее книги «Россия Путина». Мы говорили о ситуации в России, о том, как бельгийские власти запретили приезд Ахмеда Закаева в Брюссель и нам пришлось организовать встречу  российских солдатских матерей и Закаева в здании Европарламента в Лондоне. Это был маленький, но реальный пример того, что попытка диалога, взаимного понимания приносит пользы больше, чем может дать  оружие. Аню тогда возмутило поведение бельгийских дипломатов,  даже полтора года спустя после конференции в Лондоне она еще сердилась. Выхватив экземпляр своей книги из рук представителя издательского дома, она стала быстро писать что-то на первой странице. Это был яркий и горький текст о положении в России и вместе с тем суровая отповедь европейским и в частности бельгийским властям, плохо понимающим российскую ситуацию. «Финансовые интересы и интересы торговли всегда получают приоритет над правами человека и народов», - негодовала Аня.ПИСЬМО БЕЗ АДРЕСАТА
Закрыв книгу, она отдала ее мне для передачи Карелу Де Гухту, бельгийскому министру иностранных дел. «Пусть  прочтет! - сказала она. – Может, тогда он сумеет с большим пониманием говорить с русскими». Аня  была не простая женщина. Нетерпеливая, иногда сердитая. Мы были с ней ровесниками, нам обоим в этом августе исполнилось бы 50 лет, будь она жива. Когда фламандский журналист позвонил мне в субботу 7 октября   и сообщил, что Аню убили, я не мог сдержать слез. Печаль и ярость  душили меня. В тот же вечер я схватил книгу «Россия Путина»  и с чувством  ужаса перечитал дарственную надпись, что она мне оставила: «Надо всегда и неизменно воевать за более демократическое, неавторитарное и толерантное российское общество». Вот как кончилась для нее эта борьба…
 С убийством Ани Россия потеряла замечательную журналистку. Я был очень рад, когда Европарламент переименовал большой зал пресс-конференций в Брюсселе в «Зал Анны Политковской». Это уже навсегда останется заветом всем журналистам, которые приходят туда работать: никогда не мириться с насилием и обманом, ни за что не становиться прислужником какого бы то ни было режима.
    Таковы же были нерушимые принципы Тины. Недаром она вскоре после своего приезда в Бельгию как-то само собой, спонтанно стала лидером чеченской диаспоры. Мы встречались неоднократно, последний раз - 11 июля сего года. Она лежала, истощенная, хрупкая, на диване в своей брюссельской квартире. Ей было совсем худо, но тот последний разговор был типичным для нее, какой я ее знал. Хотя ей уже  трудно было говорить и она понимала, что ее долгая борьба за жизнь идет к печальному концу, Тина  все еще заботилась о других. Она попросила  меня помочь некоторым беженцам, не имеющим возможности остаться. Ее заботило будущее своих сыновей и дочери, а когда вошла  в комнату сноха с ее двухмесячной внучкой на руках, глаза умирающей заблестели.
Она была из тех немногих, кто живет не ради себя. Несмотря на болезнь, Тина без устали помогала  чеченцам, которые бежали в Бельгию  и другие страны Европы. Искала, где им жить, объясняла, как действовать, чтобы узаконить свое пребывание в стране, была посредницей между беженцами и неправительственными организациями или волонтерами из организаций помощи беженцам. Если возникала какая-то проблема с чеченской молодежью, она сразу появлялась там, призывала своих юных земляков быть честными гражданами Бельгии, давала советы бельгийской полиции и судебным органам. Вместе с Аннемарие Гиелен из «Pax Christi Vlaanderen» и Жози Гутхелс она передавала информацию фламандским журналистам, чтобы они могли с истинным пониманием  сообщать о происходящем в Чечне.
Тина ездила по всей Европе. Информировала европейских политиков  о проблемах на Северном Кавказе. В сотрудничестве с «Vluchtelingenwerk Vlaanderen»  (фламандской организацией помощи беженцам) она разъясняла, чем плохи последствия Дублинского протокола. Вместе с Тиной и Рамзаном Ампукаевым  я летом 2005-го посетил польские лагеря беженцев. Своими глазами  увидел, в каких условиях  живут чеченские беженцы: отсутствие гигиены,  мало-мальски удовлетворительного медицинского обслуживания и  т.д. За эту неделю, проведенную в Польше, я еще лучше узнал Тину. Самозабвенная страстность и неуемная энергия,  работоспособность и дар сочувствия чужой беде делали ее великолепной защитницей прав обездоленных. Чеченское общество Бельгии будет очень скучать по Тине. Она оставила после себя ощущение пустоты, невосполнимой утраты. Это не фраза: Тина на самом деле незаменима, хотя мы, конечно, надеемся, что среди бельгийских чеченцев найдется несколько человек, которые продолжат ее работу. Мы всем сердцем разделяем скорбь ее семьи и родственников. Она ушла из этого мира, но никогда не уйдет из  нашей  благодарной памяти. Любой из тех, кто ее знал, думаю, согласится, что каждый раз, вспоминая о Тине, кроме печали, чувствуешь прилив отваги, готовности  еще упорнее бороться с несправедливостью, противостоять жестокости, лжи и подавлению свободы личности, от кого бы это зло ни исходило.
То, что происходит на Северном Кавказе, должно остаться на политической повестке дня. Это наш долг перед Аней и Тиной.

ОНА   БЫЛА   СЛИШКОМ   ХОРОША   ДЛЯ   ЭТОГО   МИРА

За то время, когда работала для Чечни, я имела возможность узнать многих преданных делу, трудолюбивых и талантливых людей. Но и на их фоне встреча с Тиной стала чем-то особенным. Эта  маленькая ростом женщина была одарена такой большой душой, так умела сочетать откровенность и прямоту с неизменной любезностью, а глубину и принципиальность - с  ироничностью и остроумием!..  Она была исключительно радостным человеком, излучала мужество, силу и  приветливость ко всем.
В последние годы мы с ней вместе с нашими коллегами из журнала «Дош», как обычно, чередуя работу, случалось, проводили  незабываемые часы   дружеского общения. Только с каждой нашей встречей становилось все заметнее, что болезнь подтачивает силы Тины. Но она не сдавалась, никогда не допускала и мысли о том, чтобы оставить нашу правозащитную миссию. Ее жизнь таяла, а она со смехом в голосе, со сверканием в глазах шла вперед, увлекая и нас за собой. Так было с самых первых дней и так продолжалось  до ее безвременного конца.      
Но, как ни горько вспоминать о таком, не все могли или хотели  видеть это в Тине. Враждебность, бессовестное злословие, с которыми ей подчас приходилось сталкиваться, были для нее таким же горем, как смертельная болезнь, противостоять которой становилось все труднее. И при всем том Тина оставалась позитивной и сильной, те, кто  нуждался в помощи, всегда могли рассчитывать на нее. Каждый раз, когда мы разговаривали, оказывалось, что ее занимает новое важное дело: забытая в Казахстане чеченская семья, сотни чеченских беженцев, проживающих в ужасных условиях в Азербайжане, еще один чеченец, ищущий убежища в Европе...  Она была безусловной поддержкой для всех.
Хотя мы встретились всего несколько лет назад, мне выпала радость и честь быть одной из ее близких. Тина сама не знала, сколь многим я ей обязана. Она была, есть и всегда будет для меня символом доброты и мужества. Если мне случалось впадать в уныние или не хватало храбрости,  воспоминание о Тине давало мне  силы и волю, чтобы продолжать.
Я всегда буду благодарить случай, который сводил нас снова и снова: каждый раз, когда  наши дороги пересекались, это было драгоценным подарком. За эти слишком быстро пролетевшие несколько лет наша дружба стала одной из действительных радостей моей жизни. Хотя  все знали, что  при всей своей поразительной  энергии и трудоспособности Тина опасно больна, я не могла, вернее, не хотела верить, что недалек день, когда она покинет нас навсегда.
Прошло всего несколько недель с тех пор, как я  в последний раз была у Тины. Ей уже было совсем плохо, она ужасно ослабела, но ее чудесная  улыбка, спонтанная и заразительная, вопреки всему вселяла надежду... Когда звонок телефона 1 августа принес страшную весть, в небо взметались сотни блистающих фейерверков – Швейцария справляла свой национальный праздник. Но, подобно солнечному затмению, которое также случилось именно в этот день, черная тень легла на душу. Для меня, как для многих других, кому посчастливилось знать Тину,  пришел час  тьмы.  
Смелая правозащитница, незабываемая женщина, верный друг… Тина, ты действительно была слишком хороша для этого мира.

                                                   Шома Чаттерджи, Цюрих (на фото с Тиной)

 ПИСАТЬ ОБ УШЕДШЕМ ВООБЩЕ ТЯЖЕЛО, А ЕСЛИ УШЕДШИЙ ТВОЙ ДРУГ…

Мы познакомились в 2003-м у Рамзана Ампукаева под Антверпеном, помню, тогда собралось много гостей. Хозяин накрыл роскошные столы прямо на изумурудной поляне под раскидистым деревом, его домочадцы  вовсю заботились о нас,  это чем-то напоминало нашу родину. За столами гости быстро разговорились, ведь тема, конечно, была одна на всех…
Наиболее оживленные беседы завязывались вокруг белокурой красивой женщины в белом, похожей на китайскую фарфоровую статуэтку. Познакомившись с ней, я, к своему удовольствию, узнал, что она двоюродная сестра моего хорошего товарища из Гехов, из старинного Магомаевского рода.. И, как это бывает среди вайнахов,  у нас вмиг нашлась масса общих знакомых, родственников, друзей.

Необычайно острый ум, блестящая образованность, помноженная на великолепное знание чеченской этики, делали Тину восхитительной собеседницей и душой любого интеллектуального общества, и нет ничего удивительного, что чеченские беженцы вскоре избрали её президентом Ассоциации бельгийских чеченцев. Время было для диаспоры очень и очень непростое. Огромная масса  мирных жителей хлынула в Европу, спасаясь  от зверств второй русско-чеченской войны. Почти все европейские лагеря для беженцев были забиты, а самый большой наплыв пришелся на маленькую Бельгию. Незнание европейских языков и законов плюс бессмысленно жестокая, грязная российская пропаганда делали невыносимой жизнь людей, потерявших  родину и спасающих своих детей от очередного геноцида.

В это самое тяжёлое время весь груз их проблем взяла на свои хрупкие плечи гехинская женщина…
С раннего утра до позднего вечера, сытые или голодные, бодрые или измученные усталостью, Тина со своей маленькой семьей - сыновьями Мохмадом и Шамилем и племянницей Никой, - были готовы прийти на помощь людям, откликались на малейший зов.  Им не всегда удавалось выспаться на своей кровати, порой  и  в доме-то у них не оставалось уголка, где хозяева могли бы приткнуться. Чтобы как-то облегчить беженцам встречу с собой, чтобы они не блуждали по улицам незнакомого города, ища ее, Тина садилась за холодный мраморный стол вокзала МИДИ в Брюсселе и там встречала и провожала людей; там же писала за них интервью, подсказывала, что и как говорить, как правильно вести себя на той или иной процедуре… Они шли к ней нескончаемой чередой - сотни, тысячи людей. Сегодня, может быть, читающему эти строки покажется, что это пустяк. Но уверяю вас: в той ситуации это было чуть ли не вопросом жизни и смерти! Вскоре Тина получила предложение выйти на работу в комиссариат в качестве волонтера, что в принципе  только узаконило её ежедневный труд. За короткий промежуток времени она стала человеком, олицетворявшим для чеченцев целый город…
Тина-Брюссель.

Тина делала великолепные концертные программы ко всем чеченским памятным дням.  Тина со своими товарищами легла под колеса полицейского автомобиля, который увозил её коллегу, чеченского журналиста. Вызвали войска, их избивали, но Тина добилась своего: пока  сам заместитель председателя  Европарламента не дал слова, не отступила… Это сделала ОНА! Тина писала прекрасные стихи, необыкновенную солнечную прозу, проникнутую огромной любовью ко всему живому… Тысячи читателей журнала «ДОШ», Интернет-журнала «Тептар», многих других чеченских сайтов в интернете пишут и по сей день восторженные отзывы на них… За каждой ее строкой можно сердцем ощутить, как она любила жизнь. Сколько в ней было нерастраченного тепла и любви!  И за всем этим.. мало кто знал, что она вот уже восьмой год как борется со смертельным недугом… Она неохотно говорила об этом, никогда не стремилась вызвать сочувствие к своим страданиям. Про таких чеченцы говорят просто - Кьонахъстаг яра иза.

                                                                                                                                             Чинкейра Саид

АННЕМАРИЕ ГИЕЛЕН,  СОТРУДНИК «PAX CHRISTI VLAANDEREN» ПО ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ.
ТИНА   ЛЮБИЛА   ПИСАТЬ   ПИСЬМА

Тина любила писать письма. Помню ее письмо Анне Политковской, написанное после ее убийства, поэтому я тоже решила написать Тине письмо.
Дорогая Тина!
Ты тогда написала Анне, что незадолго до ее убийства родилась Марие, моя дочка. Теперь незадолго до твоей смерти родились двое близких тебе детей: твоя внучка Лайла и мой сынок Юлис. Это совпадение поразило меня. Смерть и новая жизнь очень близки.
Ты до последнего момента волновалась о судьбе чеченцев: и о тех, кто дома, и о тех, кто в Европе. Ты так хотела мира! На каждой встрече, где бы и с кем она ни проходила, ты страстно заявляла об этом. Пацифистка... Поэтому мы так хорошо сдружились. Как сказал мне потом твой сын, мы с тобой понимали друг друга без слов. А еще мы обе были блондинки.
Как мы хорошо смеялись! Ты очень любила юмор. Даже в серьезных дискуссиях или в грустные моменты ты всегда умела вспомнить подходящий анекдот или найти смешное слово, чтобы облегчить душу. Как ни мучила тебя твоя болезнь, ты продолжала смеяться. И продолжала помогать людям, совершенно тебе не знакомым, чужим. Твое сердце было открыто для всех.
  Я читала несколько твоих рассказов: какие жемчужины! Через аллегорию ты  умела так проникновенно выразить главное: людям нужна любовь. Неважно, где человек родился, какого цвета его кожа, к какой конфессии он принадлежит – любовь нужна всем. Это вроде бы просто, но так правильно! И у тебя, Тина, был дар  волнующе напоминать об этом. Умница! Большая умница!
Когда мы собрались у тебя дома после твоего ухода из жизни, я рассказывала присутствующим, как однажды вечером я не успела на поезд  и не смогла попасть домой. Вместо того, чтобы звонить своим бельгийским знакомым в Брюсселе, я позвонила тебе, зная заранее, что твои двери всегда открыты. Я пришла к тебе и  до утра проспала на второй половине твоей кровати, ведь свободных кроватей в твоем гостеприимном доме почти не бывало, вечно надо было кого-нибудь приютить...
Тина, ты плакала, когда мы последний раз виделись, твои слезы меня тронули до глубины души, они мне показали, как ты меня любишь. Я тебя так же сильно люблю, Тина! Я буду скучать по тебе. Слава Богу, что нас, тех, кого ты любила и кто тебя любил, – много, чтобы вспоминать тебя часто, помогая друг другу хранить  тебя в памяти живой.
Целую тебя крепко!

ЖОЗИ ХУТАЛС (НА ФОТО С ТИНОЙ)
СОТРУДНИК «PAX CHRISTI VLAANDEREN» ПО ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

Дорогая Тина!
Я буду вспоминать тебя как очень интеллигентную и смелую женщину, которая постоянно, не щадя сил,  трудилась для людей! Эмоционально ты была очень близка к тем, кому помогала, к беженцам, но использовала все силы своего интеллекта, свои профессиональные журналистские качества, чтобы информировать  об их проблемах власти, депутатов и гуманитарные организации и  подвигнуть   их на вмешательство.
Ты так смело боролась с болезнью, которая тебя губила! Именно из-за этого я была очень тронута, когда ты в прошлом году настоятельно советовала чеченским женщинам делать профилактические осмотры.
Тина, ты столько сделала для своих земляков! Я всегда буду вспоминать о тебе с уважением и благодарностью.

Ауде Мерлин (на фото с Тиной), преподаватель Брюссельского университета

Дорогая Тина, нам так тебя не хватает!
Где ты?
Почему ты ушла?
Ты - крепкое и незаменимое звено.
Твоя душа во всех наших культурных мероприятиях не только в Бельгии - по всей Европе!
Время,  которое ты щедро уделяла всем, помощь,  которую ты несла нуждающимся, - это незабываемо...
Когда мы с Оливье   к тебе заходили в больницу, оставалось всего несколько дней до твоего ухода, но ты была, как всегда, бесподобна.  Оливье сказал: «Самая потрясающая чеченка»!
Тина, мы с тобой занимались нохчийн  мотт (чеченским языком), мы так смеялись...

Муха мегар ду (как можно) без тебя?
      Без тебя мегар дац (нельзя),
      ты Седа бу (звезда), ты Малх бу (Солнце), ты – Бутт (Луна),
      Тина, я тебя люблю, хьо сан безам (ты – моя любовь),

























ИННА БУТОРИНА:  ОСИРОТЕЛ «ДОШ», МОЙ РОДНОЙ ЖУРНАЛ

    Когда умирает человек, которого хорошо знал, ценил, любил, такой утратой необратимо завершается целый этап и твоей жизни, ведь минуты, часы, дни, проведенные с ним, были ее важной частью, они никогда не вернутся…
    Ушла Тина Брюссель. Но, исчезнув из этой быстротечной жизни,  она оставила в ней глубокий след. Он – достояние знавших и не знавших ее. И это уже надолго. Навсегда. Память о человеке такого масштаба и очарования не тускнеет.
Страшно подумать о боли близких, понесших подобную утрату,   но, говоря о ней, себя я к ним не причисляю.    Мне не выпало ни счастье этой близости, ни такое огромное горе разлуки: мы с Тиной не были знакомы лично, я знаю ее лишь по рассказам, достоверность которых не вызывает сомнений.  Их одних достаточно, чтобы  щемило сердце при мысли, что Тины больше нет.
Осиротел «Дош», мой родной журнал, через посредство которого я узнала и полюбила Тину. Вместе с родными и близкими ее оплакивает вся редакция. Стало привычным видеть ее замечательные работы среди авторов практически каждого номера. Ни одна из этих публикаций никого не оставила равнодушным, так что осиротели и читатели. Любая страница журнала с публицистикой, прозой или стихами Тины Брюссель уже притягивала, вызывала интерес, радость, наслаждение, как от хорошей музыки.
Она держала в поле зрения всю по нынешним временам огромную  европейскую чеченскую диаспору и рассказывала нам,  кто есть кто, каковы судьбы переселенцев и главное, как воспитываются и развиваются дети – будущее нации. А если вдуматься, что сделала Тина для людей, когда хлынула из Чечни  гигантская волна  беженцев, не находишь слов:   самоотверженность, с какой она бросалась на помощь терпящим бедствие землякам, ее неутомимость и радушие - это подвиг, которому нет цены. Все знавшие Тину, мужественную, талантливую, благородную женщину, никогда ее не забудут. Но и те, кто ее не знал при жизни, должны сохранить благодарную память, ибо она совершила во имя любви и справедливости столько добрых дел, что это выше человеческих сил.
 Да пребудет душа ее в Царствии  Небесном.


ТЫ   ЗАВЕЩАЛА   НАМ   ЛЮБОВЬ...
  Зара МАГОМАДОВА
Тина, моя дорогая подруга, сегодня я хочу поделиться с тобой своими мыслями о тебе. Странно, не правда ли?
Знаешь, ты такая красивая была в тот день, когда собралась в свой последний путь, впрочем, ты преображалась всегда, когда  отправлялась куда-то, прихорашивалась так тщательно, ответственно, будто каждая поездка могла стать этим торжественным, таинственным последним путем... Ты любила дороги,  поездки, любила собираться в дорогу... Ты любила эту жизнь и людей... Ты любила своим присутствием преображать все и всех вокруг себя...
Ты умела дарить тепло своей души безвозмездно, и оно не убывало от этого, ты умела блистать умом и искрометным юмором... Ты умела говорить правду в лицо и при этом не обидеть человека... Ты умела давать советы, ты умела прислушиваться к советам других... ты умела... ты умела... чего только ты не умела, Тина!..
Я помню нашу первую встречу, когда ты пришла в гости: ты была очень красиво и со вкусом одета (я даже запомнила твои красные босоножки и сумочку, которая гармонировала с ними), легка и непринужденна в общении, и у меня возникло чувство, будто я знаю тебя очень давно: вот так, естественно и легко, ты  расположила меня  к себе. С этого дня мы стали подругами... Помнишь, как мы засиживались допоздна у меня, а потом шли тебя провожать, и это превращалось в вечернюю прогулку...
Как же мне будет не хватать этих прогулок, Тина...
Мне нравилось бывать в твоем гостеприимном доме, ведь  твоих друзей там почитали наравне с тобой, а ты так умела создавать для своих гостей атмосферу тепла и уюта, что время пролетало незаметно, даже  не хотелось уходить, да и самой тебе всегда казалось, что мы торопимся. Ты также не упускала случая, как бы между прочим, похвалить свою невестку, а я каждый раз думала про себя, что ей очень повезло со свекровью.
Мне будет не хватать твоего чудесного дома, Тина!
Дорогая подруга, ты, оказывается, завещала нам любовь, а иного и не могло быть - ведь это так присуще тебе… Ты завещала нам любовь к жизни, которую сама любила безумно во всей ее многогранности.
Ты завещала нам любовь к нашей маленькой истерзанной родине, по которой тосковала твоя душа, и эта тоска выливалась в красивые поэтические строки…
Ты завещала нам любовь к окружающим  людям, которых ты принимала такими, какие они есть, со всеми достоинствами и недостатками...
Ты завещала нам любовь к маленьким радостям, которыми ты умела украшать свою нелегкую жизнь. А как щедро ты ими делилась с близкими...
Мне будет не хватать тебя, Тина, во многих житейских ситуациях, но я всегда буду помнить, что ты завещала нам Любовь, и  стараться не растерять ее на жизненной дороге!..
Знаешь, Тина, я часто удивлялась твоему умению быть снисходительной к своим недоброжелателям. Порой тебе было больно от незаслуженной обиды, но обидчиков ты всегда в душе прощала. Да еще грустила, что, если они не поймут и не раскаются, то одно твое прощение может не спасти их от гнева Аллаха... Ты переживала за них, и это лишний раз доказывало твое редкое великодушие.
Аллах воздаст тебе благом за это,  ты получишь достойную награду от Него!
В этом бренном мире ты с честью завершила свой путь,   долгий и тернистый. Только после кончины твоя Чечня, твоя раненая родина приняла тебя в свои объятия, там ты нашла покой, о котором мечтала в своих стихах...
 
Йигахь со, йигахь со малх хьалаг1оттуче -
Ч1ег1ардиг декаче,
Пет1амат лепаче.
Йигахь со, йигахь со акхтаргаш техкаче -
Сийна бай к1едаче,
Шовданаш мерзаче…
Йигахь со, йигахь со дог1анаш мелаче -
Лома дукъ лекхаче,
Сирла хиш чехкаче…
Йигахь со, йигахь со Нана-мохк олуче -
Лаьтто ког хьоьстуче,
Дог парг1ата долуче…

Тахан массо а баланах яьлла, Нана-махкахь дог парг1ат даьллакх хьан, сан хьомсара доттаг1. Даимна сирлачу ойланца, мерзачу безамца хьо дагчохь латтор ю-кх ас!


Питер Брейге
Главный комиссар федеральной полиции Кортрейк, Бельгия:
ПЛАЧЬТЕ, ЧЕЧЕНЦЫ, ПОТОМУ ЧТО ВАШЕЙ КОРОЛЕВЫ БОЛЬШЕ НЕТ С НАМИ.


Несколько лет назад я искал информацию о чеченской общине здесь, в Бельгии. В глазах правоохранительных органов репутация у чеченцев была весьма незавидной, о них отзывались как о самых опасных преступниках из бывшего Восточного блока.
Кто-то из моих чеченских друзей рассказал мне о Тине, которая была президентом чеченской общины в Бельгии.
Я пригласил Тину в Кортрейк.
Очень хорошо помню нашу первую встречу. Тина вышла из здания железнодорожного вокзала, сопровождаемая четырьмя соплеменниками… Почти как королева в окружении своих телохранителей. По-видимому,   приглашение полиции ее насторожило.
Тина объяснила мне, в чем заключались деятельность и цель ее организации, и коротко обрисовала трудные условия, в которых чеченцам приходится жить и работать.
Эта встреча положила начало долгому и плодотворному сотрудничеству.
Тину очень заботила судьба ее народа, она хотела избавить свою общину от несправедливого прилипшего клейма, якобы все чеченцы преступники. Ее главной целью было улучшить условия жизни земляков, оказавшихся в разных странах Европы.
Мои коллеги из других бельгийских городов - Льежа, Антверпена, Остенде и Брюгге - также неоднократно связывались с Тиной. Когда требовалось найти решение сложных проблем, связанных с чеченскими переселенцами, на Тину всегда можно было положиться. Хорошо зная своих многочисленных соотечественников, она сразу приходила на помощь, способствовала тому, чтобы конфликтующие стороны сели за стол переговоров, налаживала между ними диалог и настаивала на том, чтобы интересы чеченцев были достойно защищены в соответствии с законами нашего общества.
Тина упорно боролась против всякой несправедливости и, несмотря на свою болезнь, продолжала поддерживать людей, которым было хуже, чем ей самой.
Плачьте, чеченцы, потому что вашей королевы больше нет с нами.
Вместе с моими коллегами я хочу выразить глубокое сочувствие семье и друзьям Тины. Пожалуйста, примите наши соболезнования по случаю этой  горькой потери.



ОНА БЫЛА РОДНОЙ ДЛЯ КАЖДОГО ВАЙНАХА

Когда из жизни уходит человек, это всегда невосполнимая утрата, достойная чьей-то скорби. А уход уникальной личности, человека с большой буквы, — трагедия для многих.
Таиса Магомаева (журналистский псевдоним — Тина Брюссель) ушла от нас в тяжелое время, когда ее талант, доброта и мужество были особенно нужны нашему израненному народу, родной Чечне. Но увы, жизнь устроена так, что не мы распоряжаемся нашими судьбами. Надо смириться пред волей Всевышнего.
Мы благодарим Аллаха за то, что в самый трудный период истории Он порой посылает на землю людей поистине великих. Среди сынов и дочерей многострадального народа находятся такие, какими он по праву может гордиться. Тина была одной из таких. Как известно, выдающиеся личности, истинные герои особенно ярко заявляют о себе именно в дни потрясений. Очередной этап геноцида вайнахов, с начала 1990-х год за годом рассеивая наших людей по всей Европе, зажёг новую звезду по имени Тина Брюссель. Убегая от ужасов бушевавшей на родине истребительной войны, наши соотечественники оказывались во многих странах Евросоюза, и всюду, где им требовалась поддержка, Тина Брюссель побывала с правозащитной и гуманитарной миссией. Не жалея сил, она старалась всем помочь, дойти до каждого человека. Это она создала в Бельгии Ассоциацию чеченцев (первую в Европе), Чеченский Культурный центр в городе Верьвье. Она тесно сотрудничала с Бюро Комиссара Совета Европы по правам человека, с различными комитетами Совета Европы, с представителями Европарламента, Евросоюза, многими международными, российскими правозащитными и гуманитарными организациями.
Везде с завидной энергией и упорством отстаивала права и интересы наших беженцев — как чеченцев, так и ингушей, одинаково считая их всех своими братьями и сёстрами. Она была родной для каждого вайнаха! Ее отличали не только активность, мужество и благородство, необходимые для такой масштабной правозащитной деятельности, она еще и была удивительно талантливой, ее журналистские, публицистические работы говорят о высоком профессионализме.
В годину бедствий случается порой, что даже у мужчин от безысходности опускаются руки. История знает случаи, когда в отчаянных положениях спасительницей для многих становится героиня-женщина. Память поколений хранит примеры духовного величия вайнахских женщин, проявлявшегося в упорном труде, в творчестве, а иногда и в сражениях. Жизнь Тины Брюссель — один из таких вдохновляющих образцов.
Ее смерть наступила не от старости. Силы Тины раньше срока подточила продолжительная тяжелая болезнь, возникшая на почве нервных, эмоциональных перегрузок. Ужасы геноцида в Чечне, горечь изгнания и самоотверженная работа правозащитницы, так неутомимо всегда спешившей на помощь терпящим бедствие землякам, ускорили её кончину.
Но Тина останется с нами, в нашей благодарной памяти, как была рядом при жизни. Можно ли забыть ее, отдавшую свою жизнь за нас? Нам остро не хватает ее сегодня, когда многим изгнанникам все еще нужна неотложная помощь, но светлая память о ней не угаснет и тогда, когда рассеянный войной народ снова соберётся в одну семью, обретёт долгожданный мир и согласие, достойную, созидательную жизнь на своей земле.
Так будет обязательно!
Дала гечдойла хьуна, Тина! Дала хьо йирзина меттиг декъала йойла!