Гражданин против государства
В отличие от национальных судов, которые руководствуются кодексами, Европейский суд действует, исходя из Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод: решая вопрос о приемлемости или неприемлемости той или иной жалобы, определяет, было ли нарушено в отношении заявителя какое-либо право, декларируемое в Конвенции. С 5 мая 1998 года, когда Россия ратифицировала Конвенцию, ее граждане получили возможность подавать жалобы в Европейский суд. Как правило, в отечественном суде россияне сталкиваются с беззаконием, волокитой и несправедливостью. Вот и жалуются в Страсбург, как в «суд последней надежды». Но бывает, что они возлагают на него слишком много надежд, не понимая, что этот международный институт ни в коей мере не может подменить решение, вынесенное местным судом. В Страсбургском суде рассматривают нарушения гражданских и политических прав, таких как право на жизнь, право на справедливое судебное разбирательство, право на защиту от незаконного ареста, право на свободу, право на выражение собственного мнения и так далее.
Первое решение по жалобе российского гражданина было принято в Страсбурге в 2002 году. Это было дело «Бурдов против России». Пенсионер из Ростовской области жаловался, что ему не выплачивают компенсацию за участие в ликвидации последствий чернобыльской аварии. Страсбургский суд присудил чернобыльцу в качестве моральной компенсации 3 тысячи евро.
На сегодняшний день вынесено уже более 450 постановлений по жалобам российских заявителей. Большинство из них касается длительности судебного разбирательства в гражданском и уголовном процессе, а также неисполнения решений российских же судов.*) В некоторых случаях такой «саботаж» объясняется бездействием судебных приставов, а иногда - напрямую связан с недостаточным бюджетным финансированием. Получается, что, несмотря на решения отечественного суда, российское правительство не в состоянии выплачивать своим гражданам пенсии, компенсации, пособия на ребенка. И граждане вынуждены подавать в международный суд, чтобы взыскать с родного правительства отсуженные в своем родном суде деньги. Абсурд! «Вот, к примеру, местный суд постановил выделить вам квартиру, -- объясняет ситуацию эксперт по международному праву, директор центра содействия международной защите Каринна Москаленко. -- Вам приходится ждать годами исполнения этого решения. Получается, что судебное решение не выполняется, а вы таким образом лишаетесь права на пользование своим имуществом, заодно нарушается и ваше право на судебное разбирательство в разумный срок. В таком случае вам прямая дорога - в Страсбург. Впрочем, если вы там выиграете, это совсем не означает, что Европейский суд даст вам квартиру. Вам выдадут компенсацию. А дальше уже дело за российским правительством».
«Европейский суд, это, пожалуй, единственное место на земле, где наш гражданин становится равным Российской федерации. Единственное место, где с этим гражданином считаются», -- отмечает адвокат Сергей Насонов.

На что жалуемся?
Среди выигравших в Страсбурге - российские пенсионеры и олигархи, журналисты, жены убитых в Чечне ОМОНовцев, заключенные российских колоний и чеченцы, потерявшие своих родственников во время зачисток и похищений. Список проблем, рассмотренных Евросудом, не менее разнообразен: невыплаченные пенсии, бесконечные судебные тяжбы, переполненные тюрьмы, пытки в милиции. По числу рассмотренных жалоб лидируют Южный Федеральный, Центральный и Северо-Западный округа. Среди российских областей на первом месте Воронежская. Страсбургский суд уже вынес 53 постановления по жалобам жителей именно этого региона. Жалобы касались неисполнения судебных решений. Жаловались воронежцы и на невыплату детских пособий, задержку с выплатами компенсаций чернобыльцам, на долги перед пенсионерами.
Среди выигранных против России дел есть, по крайней мере, два таких, когда от страсбургского решения зависела человеческая судьба и даже жизнь.
27 сентября 2002 года в Москве был задержан Мурад Гарабаев. Так Генпрокуратура России выполнила поручение своих коллег из Туркменистана, обвинивших Гарабаева в хищении 40 миллионов долларов. До получения российского гражданства и переезда в Москву Мурад работал бухгалтером в центральном банке Туркменистана. Через месяц после ареста его экстрадировали в Ашхабад. Это было незаконно. Во-первых, он был российским гражданином, а во-вторых, ни Гарабаев, ни его адвокат не были извещены о том, что Генпрокуратура России приняла решение о его выдаче туркменским властям. Неизвестно, как бы сложилась судьба Мурада, если бы его адвокат Анна Ставицкая не обратилась в Европейский суд по правам человека с просьбой применить в отношении него «экстренную процедуру». В Туркменистане Гарабаеву грозило длительное тюремное заключение или смерть. Через две недели в правительство России пришел запрос из Страсбурга. И тогда Мосгорсуд отменил решение Генпрокуратуры РФ об экстрадиции Гарабаева. Его вернули в Москву, в СИЗО «Лефортово». Через несколько месяцев Басманный суд Москвы его оправдал. День 1 февраля 2003 года, когда его доставили из ашхабадской тюрьмы комитета национальной безопасности Туркменистана в московское СИЗО «Лефортово», Мурад считает своим вторым днем рождения. «Когда меня везли в аэропорт, у меня было ощущение нереальности. Казалось, будто эта история происходит не со мной. В Москве представитель Генпрокуратуры объяснил мне: «Мы постарались и тебя вернули». Но на самом деле спасением своей жизни Гарабаев обязан не Генпрокуратуре, а Европейскому суду.
«Я очень благодарен Страсбургскому суду, - говорит он. - Я думаю, что мой случай с вмешательством Европейского суда оказал положительное влияние. Раньше людей экстрадировали, даже не дожидаясь обжалования решения Генпрокуратуры, а теперь к этому вопросу стали подходить более законно». Жалоба Гарабаева ждала в Страсбурге почти пять лет. В конце 2007 года было принято решение в его пользу, и ему выплатили 20 тысяч евро за моральный вред.
«Другой мой подзащитный Хабибулло Насруллоев - оппозиционный таджикский политик. Он почти три года содержался в московской тюрьме, рассказывает Ставицкая. - Власти Таджикистана требовали его экстрадиции. На родине его могли приговорить к смертной казни. Европейский суд за него заступился, и оппозиционера освободили из-под стражи». Летом он получил 40 тысяч евро из Страсбурга.

Разочарованная
Тамара Ракевич, чье дело рассматривалось в октябре 2003 года и было одним из первых выигранных россиянами против своего государства, недовольна решением Страсбургского суда.
«Меня вписали в историю дурочкой», - говорит она. Более того, компенсация (три тысячи евро) Тамару не устраивает. «Смешно называть такую сумму компенсацией, тем более в иске против государства. Неужели оно у нас такое бедное? - возмущается молодая женщина. - Эти деньги ни в коей мере не возмещают перенесенные мной нравственные и физические страдания».
В 1999 году в Екатеринбурге Тамару Ракевич положили без ее согласия в психиатрическую больницу. По российскому закону, в случае недобровольной госпитализации в течение пяти дней в больницу должен прийти судья и дать разрешение на содержание пациента в стационаре без его желания. В случае Ракевич судебное заседание в больнице состоялось только на сороковой день. Судья признала госпитализацию законной. Через семь дней молодую женщину выписали домой. Европейский суд признал, что права Тамары Ракевич были нарушены.
Впрочем, решение Европейского суда по правам человека, которым недовольна Тамара, имеет важное значение для российского законодательства. В постановлении Суда говорится, что «госпитализируемое лицо должно иметь право самостоятельно обращаться в суд по поводу своей госпитализации». Ракевич такого права не имела. По сути дела, России предложено привести Закон о психиатрической помощи в соответствии с европейскими нормами в области прав человека. Это решение было вынесено в 2003 году, а изменения в законодательство до сих пор не внесены.

Похоже на «дело Натальи Морарь»
В 2007 году Страсбургский суд вынес 192 постановления по жалобам россиян. Больше всего жаловались на несправедливый суд и на нарушения права на собственность. Впрочем, среди выигранных дел есть одно уникальное. Страсбургский суд признал, что Россия нарушила статью 8 Европейской Конвенции - право на уважение частной и семейной жизни. Жалоба была подана супругами Лю - Юлией и Цзинцай. Они поженились в 1994 году, родили двоих детей и жили вместе в городе Советская Гавань Хабаровского края. Неприятности у супругов начались в 2003 году, когда в Управлении милиции Хабаровска господину Лю отказали в продлении разрешения на пребывание. Он обжаловал этот отказ в суде. 4 ноября 2004 года суд решил, что в отношении Лю закон не нарушен. Оказалось, что Управление милиции Хабаровска получило информацию от ФСБ: якобы господин Лю представляет угрозу национальной безопасности. Затем было принято решение о его выдворении из России в Китай. Больше двух недель Лю провел в СИЗО. Потом его решили депортировать на родину. «Тогда, в ноябре 2005 года, супруги Лю подали жалобу в Страсбург, -рассказал «НИ» адвокат Максим Рачковский. - Сам господин Лю больше из дома никуда не выходил. До тех пор, пока Евросуд не постановил, что решение хабаровского суда о его депортации в Китай нарушает его право на уважение семейной жизни и должно быть отменено. А правительство обязано легализовать Лю в России. Европейский суд особенно отметил, что в отношении заявителя никогда не возбуждалось уголовных дел. Не было никаких свидетельств, что он представляет угрозу национальной безопасности. В постановлении говорится: «Гражданин должен быть в состоянии оспорить в суде утверждение властей о том, что речь идет о национальной безопасности». Это дело очень похоже на дело корреспондентки журнала «New Times" Натальи Морарь, которой ФСБ запретила въезд в Россию из-за ее публикаций. Российские суды встали на сторону ФСБ, подтвердив, что запрет на въезд журналистки в страну законен, несмотря на то, что она является женой российского гражданина. Пройдя все инстанции в российских судах, Наталья Морарь подала жалобу в Страсбург.

Адаптация или сопротивление?
«Компенсации выигравшим заявителям государство выплачивает исправно, - отмечает эксперт центра «Демос» Ольга Шепелева. - С мерами индивидуального и общего характера, которые оговаривает Евросуд, все обстоит гораздо хуже. Правда, в Чечне уже почти невозможно расследовать те события, которые произошли в 2000-2001 годах. А вот изучая практику российских судов в регионах, мы стали замечать, что в их решениях появились ссылки на постановления Страсбургского суда. Например, в Красноярском суде был вынесен оправдательный приговор по делу об использовании нелицензионного компьютерного обеспечения. Судья сослался на постановление Европейского суда по «делу Ваньяна», в котором запрещается выносить обвинительный приговор, если в ходе следствия сотрудники милиции использовали провокацию. В «деле Ваньяна» речь шла проведении контрольной закупки наркотических веществ. А в Красноярске сотрудники милиции заставляли продавца компьютерных программ продать им нелицензионное программное обеспечение. И на основании этой провокации обвинили его в нарушении закона. Отношение к Страсбургскому суду во многом зависит от конкретного российского судьи, от уровня образования местного юридического сообщества. От того, был ли, например, председатель этого суда в Страсбурге».
«В московских судах не понимают и не хотят понимать, что такое Европейский суд по правам человека, - не соглашается с Шепелевой адвокат Анна Ставицкая. - Столичные судьи считают, что Страсбург находится на Луне. Когда ссылаешься на решения Евросуда, они заявляют: «У нас нет прецедентного права». Хотя еще в 2003 году Пленум Верховного суда постановил, что судьям необходимо учитывать решения Европейского суда. Но получается, что в сознании судей «учитывать» -- не значит «применять».
Когда спрашиваешь о положительных изменениях в правоохранительной системе, на которую повлиял Европейский суд, эксперты первым делом вспоминают «дело Калашникова». Бизнесмен Калашников провел в Магаданском СИЗО около 5 лет. Он жаловался в Страсбург на антисанитарные условия в камере, на то, что он не мог в ней спать из-за постоянно включенного света. Свою жалобу он подал в 1998 году, еще находясь в тюрьме, а рассмотрели ее только в 2001 году. Калашников уже тогда вышел на свободу. Комитет министров Совета Европы, который следит за исполнением решений Страсбургского суда, потребовал от России улучшения ситуации в СИЗО. Многие из тюрем после решения по «делу Калашникова» были отремонтированы.
И все-таки такая реакция российских властей скорее исключение, чем правило. Известны случаи, когда администрация российских колоний мешает осужденным подавать жалобы в Страсбург. Правозащитники неоднократно сообщали об изъятии такого рода корреспонденции. Создавались и другие препятствия: согласно регламенту, к жалобе в Страсбург необходимо приложить копию приговора. Начальнику колонии достаточно запретить выдавать эту копию осужденному, и все: он уже не сможет обратиться в Европейский суд.
Ситуация в провинции иногда более благоприятна, чем в столице. Региональные власти, опасаясь правительственного гнева, неизбежного из-за проигранных дел в Страсбурге, пытаются полюбовно решить вопросы со своими жалобщиками. В таких случаях проблемы заявителя чудесным образом разрешаются еще до вынесения решения Евросуда. Самый яркий пример - дело «Анна Рябых против России». Библиотекарша из Нового Оскола пожаловалась в Европу на неисполнение судебного решения. После гайдаровской реформы она потеряла в Сбербанке деньги, которые собиралась потратить на покупку дома. Несколько лет судилась и выиграла, но деньги ей не выплачивали. Когда же в Белгород пришли бумаги из Страсбургского суда, в которых задавались конкретные вопросы по делу Рябых, местные власти в срочном порядке купили библиотекарше квартиру, потребовав от нее, чтобы она отозвала свою жалобу из Страсбурга.
Срок рассмотрения жалоб в Евросуде - два-три года, а то и больше. Если заявитель серьезно болен и может не дожить до решения суда или, скажем, ему грозит экстрадиция, то жалобе придается статус приоритетной и она может быть рассмотрена быстрее. Потом суд направляет вопросы по делу российскому правительству. После того, как российская сторона ответит, а заявитель представит свои замечания, дело рассматривают и выносят решение. Если необходимо присутствие заявителя, Европейский суд проводит публичные слушания, причем оплачивает заявителю проезд, гостиницу и выплачивает суточные на время пребывания в Страсбурге.

«Мы за ценой не постоим»
Государство ежегодно закладывает в бюджет средства, которые потом выплачиваются российским жалобщикам. Суммы, естественно, индексируются с учетом популярности европейской Фемиды. Так, если в 2003 году на Евросуд было предусмотрено всего 10 миллионов рублей, то на 2007 год запланировали уже 110 миллионов 272 тысячи. **) При этом глубинные проблемы, которые порождают дела-«клоны», повторяющиеся из года в год, не устраняются. Вот граждане и жалуются на плохие условия содержания в СИЗО, на несоблюдение разумных сроков рассмотрения дел в судах. Некоторые заявители пользуются услугами адвокатов, а некоторые посылают жалобы сами, даже из тюрем. Среди правозащитных центров, помогающих составлять жалобы, - «Центр содействия международной защиты», «Мемориал», «Правовая инициатива по Чечне», «Сутяжник» в Екатеринбурге, Нижегородское Общество против пыток.
«В этом году в Европейском суде должны быть рассмотрены знаковые дела, - говорит адвокат Ставицкая. - Дела Валентина Моисеева, Игоря Сутягина и Валентина Данилова. Если будут признаны нарушения, о которых говорится в жалобах заявителей, то председатель Верховного суда должен будет возбудить дело по новым обстоятельствам и пересмотреть ранее вынесенные приговоры. В России еще ни разу не пересматривались дела после решений Европейского суда».
Российская власть очень ревниво относится к постановлениям Страсбургского суда. Ведь, по сути, сотни выигранных дел - это приговор российской судебной системе. Стыдно, что государство, декларирующее независимость и прозрачность судопроизводства, вынуждает своих граждан, разочарованных в отечественных судах, обращаться в Европу за правосудием. В прошлом году, пытаясь исправить ситуацию, председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин предложил изменить практику подачи жалоб в Евросуд. Сейчас подавать жалобу нужно не позднее шести месяцев после решения кассационной инстанции. Зорькин же считает возможным, чтобы Верховный суд сам рассматривал типичные нарушения. И таким образом превратился в дополнительную инстанцию перед подачей жалобы в Страсбург. Впрочем, эксперты не уверены, что это здравое предложение. Да и вряд ли наши граждане предпочтут скомпрометированную российскую Фемиду. Судя по социологическим опросам, они больше доверяют заморской. Той, что официально прописана в Страсбурге. 
Так не выгоднее ли было бы для России во всех отношениях совершенствование отечественного правосудия?