Мой знакомый был среди первых, кто в марте 2000 года посетил растерзанный Грозный. Не решившись остаться на ночлег, он в тот же день вернулся. В городе все еще слышалась стрельба, продолжались «зачистки» и грабежи. Победители праздновали свою «великую» победу.
Послушать его собрались соседи – беженцы из палаточного городка на территории Ингушетии. И он рассказывал. Рассказывал о трупах вдоль ведущей из Старопромысловского района к центру города трассы, о разрушениях, которые значительно превосходили разрушения первой войны. Перед глазами вставала картина полного опустошения. Как теперь жить дальше, на что надеяться? И стоит ли вообще надеяться на что-то? Вопросы эти, уверен, задавал себе каждый из слушателей. Это было видно по сумрачным лицам, по потупленным взглядам, по тому вниманию, с каким ловили каждое слово. Никто не осмелился спросить о своем районе, о своей улице, о своем жилье. Что там квартира или дом, когда уничтожили любимый город и продолжают уничтожать родину?..

 
Помню свои чувства (думаю, что и другие пережили нечто похожее). Бессилие и боль, обреченность, полную зависимость от тех, кому наплевать, буду я жить или нет, будут жить или нет мои родственники, те, кого любил и был мне дорог. Но подступивший к горлу ком исчез, когда услышал:
- А наши чурты стоят! 
Неожиданное известие оживило людей. Послышались вопросы: а Коран все там же, на своем постаменте? Сохранились ли стелы, рука с кинжалом, как она, уцелела?.. Несмотря на тысячи тонн бомб и снарядов, обрушенных на Грозный, мемориал жертвам сталинской депортации – символ нашего возрождения и возвращения отнятой, казалось бы, навеки земли, выстоял. Пусть и на короткое время – война ведь только начиналась, впереди еще, быть может, самые трудные годы, годы террора. И все-таки тогда это вселило надежду. Надежду, что сумеем устоять и перед современными подражателями того, миром проклятого тирана... 
В конце мая текущего года мемориал начали сносить. Сносить безобразно, выдергивая из земли и сваливая в кучу надмогильные камни, выворачивая когда-то тщательно уложенные тротуарные плиты. Картину разорения дополнили колеи от колес тяжелых автомашин, без всякого сожаления загнанных на святое место, разбитые и разбросанные стелы с названиями населенных пунктов, в которых были совершены массовые убийства. Но печальнее всего, что этот вандализм творим мы сами. Одни - своими приказами и распоряжениями, другие – ломами и тросами, а третьи – молчанием, готовностью закрыть на происходящее глаза. 
Насилие над собственной памятью, кажется, становится нашим национальным занятием, своего рода хобби. Сначала называем именем российских военных улицу, на которой российские же военные расстреляли и зарезали полтора десятка мирных жителей. Затем разрушаем памятник жертвам депортации, т.е. себе же самим и своим родителям. И в довершение всего объявляем о празднествах в честь основания Грозного, почему-то приурочив это «основание» ко времени сожжения десятков чеченских сел и хуторов и закладки на освободившихся землях военной крепости с целью, напомню, более упорядоченного совершения карательных экспедиций против наших предков. Дух генерала Ермолова снова витает над столицей Чечни. Осталось только запросить обратно его бюст. Он пристроен, кажется, в Ставрополе, совсем близко – ежели что, везти в республику недалеко.
Решение о переносе мемориала жертвам сталинской депортации было принято мэрией Грозного. Там же выбрали и более «достойное» для него место: юго-восточную окраину города у ведущей на российскую военную базу дороги. В непосредственной близости от филиала Ханкальской мусорной свалки (это ее официальное название) вырыта траншея, завезли гравий и плиты. И хотя работы пока приостановлены (кажется, само небо воспротивилось кощунству и поливает землю непрекращающимися уже которую неделю дождями), чувствуется, размах взят не шуточный. Вот только зачем?.. 
Смысл любого мемориала или памятника заключен в их названии. «Памятник» - значит сохраняющий память. Слово «мемориал», восходящее к латинскому языку, имеет в своей основе тот же корень – память. Чтобы люди помнили о случившемся, важен зрительный образ. И он должен находиться там, где всегда людно. То есть в самом центре столицы, сердца республики. В центре историческом, культурном, в центре – административном! На самой дорогой, раз уж мы сегодня все оцениваем в рублях, земле. Как это и принято везде, во всем мире. В той же Москве, например, памятник неизвестному солдату – символ народной благодарности всем погибшим во вторую мировую советским воинам – заложили на Красной, а не какой-нибудь другой площади. Или в Вашингтоне, где все более или менее известные музеи и пантеоны в честь великих сынов страны сконцентрированы на небольшом пространстве между Конгрессом США и президентским Белым домом. То же во многих других государствах, «цивилизованных» и не очень, но цивилизованность которых определяется в том числе и отношением к своему прошлому.
Нахождение мемориала жертвам сталинской депортации в центре Грозного создает гораздо больше возможностей для организации работы, как это сказали бы в советские времена, по духовно-нравственному воспитанию молодежи. Это ведь одна из главных целей любого подобного сооружения. Рядом находятся общеобразовательные учреждения, когда-то стояли два корпуса нефтяного института, парк отдыха, республиканская филармония, территория 1-й городской больницы, Дом пионеров. Часть этих зданий восстановлена или подлежит восстановлению. Другие, например, самая крупная в Европе мечеть, построены заново. Здесь памятник всегда на виду, не давая забыть о самом печальном периоде нашей истории, о тех, кого заживо сожгли в хайбахской конюшне, умертвили на территории урус-мартановской больницы, расстреляли по дороге к станциям и выбросили в снег вдоль железнодорожных путей. О тех, кто впоследствии тысячами погибал в казахских и киргизских степях от голода, холода и болезней. А это ведь добрая половина нашего народа! Неужели мы настолько оманкуртились и очерствели душой, что готовы память о них выбросить на задворки города, поближе к мусорной свалке и бродячим псам?..
Мемориальный комплекс является уникальным памятником. Его создание стало итогом народного движения, начавшегося еще в восьмидесятых годах. Те, кто тогда осмеливался извлекать надмогильные камни из тротуаров, фундаментов жилых и хозяйственных строений, рисковали навлечь на себя гнев советских и партийных работников, могли лишиться работы. В период перестройки это приняло массовый характер. Чурты привозили из разных населенных пунктов. Местом же сбора стала улица Первомайская: на всем ее протяжении бордюры тротуаров и дороги были устланы ими. Памятник был заложен на месте снесенного к тому времени кинотеатра имени Челюскинцев, подвалы которого в тридцатые годы использовались для содержания и пыток людей.
Такова история памятника, сама по себе глубоко волнующая, незаурядная. По силе воздействия с ним также мало что сравнится. Авторам удалось передать жестокость и коварство тогдашних правителей страны Советов, выселивших в неизвестность, вычеркнувших, как им тогда казалось, навечно из истории целый народ. А чтобы от его бытия не осталось никакого следа, закатавших в бетон и асфальт, спрятавших в основаниях свинарников и мостов надмогильные камни его предков. Мемориал – символ того, что мы выжили, вернулись и обязательно возродимся, потому что наши корни – наши отцы и матери – в нашей, а не в чужой земле! Впечаиляющий художественный образ – вырастающая из земли рука - выражает именно эту мысль: мы вышли из уготованной нам могилы, восстав, как мифическая птица Феникс, из праха. Кинжал, который является частью национального костюма, здесь не столько даже оружие (на это зря напирают противники мемориала из властных структур), сколько символ верности традициям и мужества тех, кто сумел все вынести, не уронив своего достоинства. Ведь не случайно в старину носить кинжал разрешалось лишь по достижении 15 лет, когда мальчики становились мужчинами.
Комплекс должен оставаться на прежнем месте, в этом нет никаких сомнений. Но если – не хочется в это верить! – его уничтожат, те, кто это сделают сами или отдадут такой приказ, должны понимать, что поступили ничуть не лучше сталинских и бериевских палачей. Даже хуже: те совершили насилие над чужим народом, а они – над памятью своего. 
P.S. В этой истории опять неожиданно, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, забрезжило что-то светлое. Уже после написания этой статьи с правозащитниками дважды встречался Дукваха Абдурахманов. На одной из них, состоявшейся 5 июня, присутствовал и я. Спикер республиканского парламента сказал, что не знал о планах мэрии по переносу чуртов туда, где сейчас находится мусорная свалка, и что для мемориала первоначально был отведен другой участок. Это первое. Второе, и наиболее, как мне кажется, важное: памятник из центра Грозного убирать не будут. Просто, по словам Дукхвахи Абдурахманова, построят еще один, более внушительный и более приспособленный для проведения массовых траурных мероприятий. Располагаться он будет в другом месте, на свободной от застройки земле. Спикер поведал, что хочет сам когда-нибудь поселиться рядом. 
Любая власть может совершить ошибки. Состоит-то она из тех же людей из плоти и крови. Но вот подлинно ответственная власть имеет мужество признавать и исправлять ошибки, а не вставать, заслышав критику, в позу обиженного. Такая власть не будет покушаться на памятники, установленные во времена правления политических оппонентов. История сама все рассудит, главное, чтобы чувства людей не были растоптаны, чтобы память о невинно убитых и сосланных на «вечное поселение» не выбрасывалась за ненадобностью к черту на кулички…