Назад Вперед

ВЕТЕРАН, НЕ ИСКАВШИЙ СЛАВЫ


 С каждым днем редеют ряды ветеранов Великой Отечественной войны. Мы знаем о подвигах многих наших земляков. Но были среди них тихие, замкнутые люди, в силу повышенной деликатности и скромности либо по другим тайным причинам молчавшие о своих ратных делах. Они не били себя в грудь, не кричали о своих свершениях, не требовали наград. При случае говорили, что на войне исполняли свой гражданский долг, и ничего больше.

В е теран великой войны, летчик- истребитель Яраги Далхадович Миназаев родился в 1923 году в селении Новые Атаги, а на военную службу был призван 10 сентября 1941 года Ленинским райвоенкоматом города Грозного, где до войны жила семья Миназаевых. До начала войны (в 1940-м) он успел окончить два курса Грозненского нефтяного института. По словам его старшего сына Абдуллы, Яраги учился также в грозненском аэроклубе на курсах летчиков-пилотов в 1941 году, хотя отметки об этом в его военном билете нет. Военную присягу принял 7 ноября 1941 года.
· Армавир. Авиашкола пилотов И-16 Курсант. 09.1941 - 01.1942 г.
· Чугуевская Авиашкола пилотов Курсант. 01.1942 - 08.1943 г.
· Десятая Военная Авиашкола Курсант. 08.1943 - 06.1944 г.
· Авиашкола им. Ворошилова Курсант. 06.1944 - 04.1946 г.
· Авиамеханик. 04.1946 - 02.1948 г.

Так как Яраги был немногословен и распространяться о своей военной биографии не любил, я расскажу о его жизни то, что мне удалось узнать о нем от разных людей и из военного билета. Итак, прохождение службы в военное время: Его военная специальность по документам называлась: «Авиационные механики и техники самолетов с поршневыми двигателями», а должностная квалификация - «Механик самолета». Яраги был демобилизован из армии на основании постановления Совмина СССР от 13 января 1948 года в звании гвардии старшего сержанта. Имеет «Медаль за победу над Германией» и другие юбилейные медали.
У него был свой маленький военный архив из документов и фотографий, но от него остались лишь учебные конспекты, «Рабочая книжка курсанта», «Летная книжка курсанта», «Книжка учета усвоения летной программы курсанта» да несколько фотоснимков. В документах указаны типы самолетов (У-2 и УТ-2), наименования полетов (контрольные, самостоятельные, штурманские и слепые), отмечено, сколько часов он налетал, перечислены упражнения, задачи и оценки полетов (отметки везде «отлично»). В графе «Полетные характеристики» сказано: «Обладает летными качествами, движения плавные и точные», «Ориентировка хорошая», «Тормозимость отсутствует, боязнь не наблюдается», «В работе моторный, неутомим», «Летает с увлечением» и «Дисциплинирован». А вот данные о боевых полетах и заданиях отсутствуют. Почему? Попробуем разобраться.
Здесь, имея мало информации о биографии Яраги, мне волей-неволей придется пользоваться рассказами. А в этой туманной области, что вообще характерно для подобных ситуаций, есть различные версии. 
Версия первая – Миназаев, будучи штурманом, на боевом задании, когда летели бомбить ледяной затор на реке, приказал второму пилоту сбросить бомбы, но у того отказал механизм сброса и он скрыл этот факт, а когда они садились, бомбы упали на взлетную полосу…
Чтобы выгородить своего товарища, Яраги взял ответственность на себя. Возможно ли такое? Поступок весьма неординарный, однако у Миназаева и в мирной жизни проявлялись такие черты характера, этот человек мог пойти на самопожертвование ради товарища. Если было так, то можно предположить, что начальство обо всем догадалось и его именно поэтому не наказали по законам военного времени, но от полетов отстранили.
Однако есть и вторая версия – штурман Миназаев получил приказ разбомбить мост на позициях неприятеля и выполнил его отлично, но потом обнаружилось, что данные разведки устарели. За это время наши войска продвинулись вперед, заняли тот мост, и тут его разбомбили… Ясно, что летчик не виноват, ответственность ложится на разведку и командование, пославшее его на задание. Если наказать летчика, правда все равно обнаружится, а себя наказывать кому охота, ведь это верная смерть! И списали те потери на вражескую авиацию. Яраги унес печальную тайну с собой, спасая начальство, но в ущерб своей дальнейшей карьере. 
По размышлении вторая версия кажется мне более правдоподобной. Видимо, после этого Миназаева разжаловали в сержанты и больше не допускали на боевые вылеты. Прежние заслуги и звания были вычеркнуты из его военной биографии. Будь он вправду виновен, его не простили бы, даже если бы он не относился к депортированной национальности. После того случая он, вероятно, работал инструктором курсантов или авиационным техником и механиком. А то, что он мало рассказывал о своей военной службе, могло быть следствием того чрезвычайного происшествия, положившего конец его карьере летчика. Но это лишь мои предположения, что до неопровержимых фактов, их мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Яраги был женат на сестре моей матери Сапият. Они вместе вырастили девятерых детей (в семье было шесть дочерей и три сына). Мы с его сыном Абдуллой вместе росли и учились, я часто бывал у них дома. Яраги был силен в физике, алгебре и геометрии. Он часто «экзаменовал» нас по этим предметам, хотя мы по возможности увиливали от таких испытаний в надежде скрыть незавидный уровень своих познаний. А все-таки и мы в детстве мечтали о самолетах, ходили записываться в кружок моделирования маленьких летательных аппаратов и в парашютную секцию. Но в кружок нас не взяли из-за отметок по вышеперечисленным предметам, а в секцию из-за возраста и веса.
Доказательством, что Яраги воевал, я считаю слова его младшего сына Адлана, который слышал однажды рассказ отца, как он долго добирался до позиций своих, когда подбили его самолет. Вынужденный спуск на парашюте на малой высоте кончился неудачно: он упал на дерево акации и повредил себе ногу. У него остался шрам на том месте. Тогда, изнемогая от голода, он подстрелил и съел воробья. Сырым… Еще Адлан вспоминал: когда он делал отцу массаж, на ноге под кожей прощупывались маленькие осколки металла. О том, что у Миназаева были ранения, свидетельствует и рассказ, который я слышал собственными ушами. Яраги гостил у моего отца, они ели хингалш (пироги со сладкой начинкой из тыквы), и тут гость вскользь упомянул о том, что как-то раз на войне наелся тыквы, и у него из-за этого воспалилась рана в области шеи. А еще он при мне вспоминал, что когда они служили в Прибалтике (не помню, в какой республике), местное население не любило советских солдат. И некоторые солдаты развлекались, в отместку за эту враждебность подбрасывая карбид в бидоны с молоком, которые жители выставляли прямо на улице, чтобы везти на молокозавод, – после этого молоко бурлило и выливалось. 
Не помню, чтобы Яраги как-либо комментировал этот свой рассказ. Но вряд ли ему импонировали подобные, с позволенья сказать, шутки в голодное военное время. Недаром бывший директор Ново-Атагинского интерната №10 Роза Абдурахмановна Дудаева, под началом которой Миназаев долгое время работал завхозом, вспоминала так: «Яраги Далхадович был тактичным, глубоко порядочным, надежным и воспитанным человеком. Он был умным, интеллигентным, грамотным, эрудированным во всех сферах и общительным собеседником. Иногда он был веселым и ироничным – знал, с кем шутить и как шутить».
 Яраги, хоть о войне рассказывать не любил, бережно хранил фотографии военных лет и послевоенные, где он снят вместе с ветеранами-однополчанами. Некоторые из этих снимков сохранились до сих пор.
В начале второй русско-чеченской войны, в 1999 году, перестало биться сердце старого летчика. Он тяжело переживал последние военные конфликты, считал их безумием политиков с той и другой стороны. Ему не верилось, что такое возможно, но пришлось самому стать очевидцем, как его «коллеги», военные летчики России, уж не по ошибке, а по вполне сознательному приказу командования бомбили города, села и народ его отчизны. Он напряженно следил за происходящим в стране, никогда не пропускал программы новостей.
О военных летчиках-участниках ВОВ в нашей республике знают мало, вот я и решил по мере возможности восполнить этот пробел, поделиться с читателем еще одной историей из жизни уходящего от нас героического поколения. Мы в долгу у ветеранов. Нет у нас права забывать их.


Бибулатов
главный специалист
Архивного Управления Правительства ЧР