Исмаил Шовхалов

 «Нам по х.. ваше горе», «Смерть духам», «Поможем умереть. ОМОН УВД ХМАО», «Russian vodka — свежее дыхание облегчает понимание», — такие надписи зафиксировали правозащитники на фасаде главного корпуса бывшего Грозненского дома-интерната для глухонемых. «ОРБ-2 — пусть проклято ты будешь вечно», «РУБОП, ты за все заплатишь нам. Мы отомстим за все. Иншалла», «Где я. Что со мной. Я жив или нет. 27 марта 06 г.», — это лишь некоторые из десятков надписей, обнаруженных уже на стенах камер в подвале.

Сотрудников сводного отряда ОМОН Ханты-Мансийского автономного округа подозревают в создании в Грозном тайной тюрьмы, где пытали задержанных. Прокуратура Чечни возбудила против милиционеров уголовные дела, в ходе расследования которых проверяется информация о пытках, однако более подробной информации нет, так как вина подозреваемых еще не доказана.

Временный отдел внутренних дел Октябрьского района Грозного находился в стенах бывшего интерната для глухонемых, что на площади Минутка. Это помещение милиционеры занимали с конца 1999 года до весны 2003 года. Там же несли службу сибирские омоновцы. 26 мая 2006 года сотрудники оперативной группы Октябрьского района Грозного МВД РФ покинули бывшее здание интерната. В этой группе служили милиционеры, прикомандированные в Чечню из разных регионов России. Как только последние дислоцировавшиеся здесь военные отбыли, здание сразу же было снесено. Однако сотрудники правозащитного центра «Мемориал» все-таки успели обследовать и сфотографировать камеры-изоляторы потайной тюрьмы. При осмотре ее подвалов обнаружились разнообразные документы и надписи на стенах, сделанные арестованными.
Материалы, собранные сотрудниками «Мемориала», по их мнению, свидетельствуют о том, что здесь пытали и убивали людей. В подвалах, где содержались похищенные и задержанные, на стенах были, кроме надписей, следы крови. Правозащитники нашли также журнал со 104 фотографиями и пронумерованным списком имен. Кто там перечислен, пока неизвестно. Эту информацию опровергал уполномоченный по правам человека в ЧР Нурди Нухажиев.
29 мая правозащитники, сфотографировав камеры, обнародовали информацию о найденных документах. Вечером того же дня сюжет о подвалах, где содержались задержанные, и о найденных документах прошел по республиканскому телевидению Чечни. Лишь после этого, 30 мая, к зданию бывшего интерната приехали представители районной администрации, прокуратуры Чеченской Республики, милиции, группа саперов, а также сотрудники ФСБ. Они произвели осмотр здания и подвалов. Были вскрыты две замурованные комнаты. Вечером к зданию прибыла группа военнослужащих, которые подобрали все еще не собранные бумаги. А уже в ночь на 31 мая в подвалах, где располагались камеры, были кем-то уничтожены надписи на стенах. Это обнаружила на утро следующего дня бригада строителей, с такой примечательной торопливостью направленная туда для сноса здания: во всех камерах жгли автомобильные покрышки, в результате чего копоть закрыла надписи. Рабочие, 31 мая приступившие к сносу, утверждают, что произойти это могло только ночью или рано утром...

Прокомментировать эту странную, чтобы не сказать зловещую историю мы попросили Наталью Эстемирову, сотрудницу «Мемориала» и члена экспертного совета аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ Владимира ЛУКИНА.





—  Из чего первоначально возникли предположения, что после ухода военных вы там сможете обнаружить какие-то доказательства подобных злодеяний?
— Мы знали, что там бесследно исчезали люди. И то, что в подвалах начиная с января 2000 года держали заключенных, что там творились преступления, также было нам известно. Так, у нас есть два свидетельства, что именно в этих подвалах военные отрезали уши троим жертвам, из которых один жив — Алавди Садыков (на фото внизу). Двое других — Эдик (или Мурад) Гелаев и Сулейман Сериев — молодые люди из поселка Гикало. Их привезли туда 27 февраля 2000 года вместе с еще двенадцатью односельчанами. Одного старика отпустили в тот же день, всех остальных мучили и истязали сначала там, в подвалах интерната. На глазах у многих были отрезаны по одному уху у Мурада и Сулеймана. Вечером их отправили в Ханкалу, на следующий день снова вернули в интернат, где опять допрашивали. Потом их повезли на станцию Червленная-Узловая, там они провели 23 дня в вагонах, где их прятали от разных комиссий, потом привезли в Чернокозово, оттуда часть арестованных была отпущена на свободу, а остальные прошли через ад тюрем Пятигорска и Ставрополя. Всем им предъявлялось обвинение по статье 208 УК РФ — участие в незаконных вооруженных формированиях. Фактически ни противкого из этих людей не было никаких улик, если не считать доказательством вины то, что они были жутко избиты.
Все они впоследствии вернулись домой, кроме Гелаева и Сериева, о судьбе которых с тех пор ничего не известно. Только в прошлом году Грозненская Прокуратура возбудила розыскное уголовное дело, но тут же приостановила его, так как непонятно, кто их задерживал, и т.д. Потом пришли к выводу, что Гелаев все-таки был убит, и переквалифицировали дело на 105 статью (убийство). Сейчас и оно приостановлено. Хотя, честно говоря, какие основания были у прокурора для 105-й статьи, тоже не слишком понятно, если в деле есть только сведения о том, что этих молодых людей привезли в Грозный, а потом они пропали неизвестно куда.
В марте 2000 года в тайную тюрьму доставили Алавди Садыкова, которому 11 марта там отрезали ухо. В апреле того же года туда привели Луизу Бапаеву, Алау-динова, Гайсумова — это видели люди, которые стояли поблизости в очереди за паспортами. Алавди видел Л.Бапаеву уже там, внутри, слышал крики — с тех пор эти трое тоже пропали без вести. В сентябре туда приводят двух жителей селения Джалка Пашаева и Камилова, а потом у самой тюрьмы находят их трупы. В декабре 2000 года в окрестностях этого подразделения исчезли двое мальчиков 14-ти и 16-ти лет, и никак не могли их найти. А в самом начале января 2001 года в этом же здании пропал Зелимхан Мурдалов. Его родители пришли и требовали, чтобы им вернули сына, тогда военные сказали отцу Зелимхана: «Вон там лежат какие-то два трупа — пойди и посмотри, нет ли его среди них». Это оказались трупы двоих исчезнувших мальчиков, матери которых ежедневно поливали слезами землю возле проходной этого подразделения. Только после того, как их видел А. Мурдалов — отец Зелимхана, матерям отдали трупы детей. Они были в жутком виде.
В отличие от всех других случаев, Астемиру и Рукият Мурдаловым удалось добиться расследования того, что произошло с их сыном. Они подняли такой шум, привлекли такие силы себе на помощь, что с января 2001 года поток совершаемых там кровавых преступлений приостановился. Участь тех жертв, кого я перечислила, — это далеко не все, что нам известно. За 2000 год и начало 2001-го там пропало много людей — свидетели подтверждают, что их туда приводили, но никто не видел, чтобы оттуда кто-нибудь из них вышел.
Да и просто по нашему печальному опыту мы знаем, что каждый раз, когда уходят такие вот бригады контрактников-милиционеров или военнослужащих, на местах их бывшей дислокации, как правило, обнаруживаются трупы или захоронения. В частности, так было, когда ушли военные из здания цирка. Последний случай — когда военнослужащих отозвали с Карпинского Кургана. Там, где стоял блокпост, были обнаружены трупы пятилетней давности — это именно то время, когда их блокпост функционировал.
—  Вы проинформировали соответствующие органы, обратились в прокуратуру?
— Естественно, что там, откуда уходят военные-контрактники, должны быть проведены серьезные исследования. Я еще накануне проинформировала Прокурора республики и замначальника МВД ЧР Шамсадова, что сейчас сотрудники милиции и военные покидают два объекта, где они находились очень долгое время, и есть много свидетельств, что именно в этих местах исчезали жители Грозного. Это Соленая Балка, где стояла 21-я Софринская бригада, и то самое здание интерната недалеко от площади Минутка, где дислоцировалась оперативная группа. Но никакой мало-мальски серьезной работы после ухода военных никто так и не провел. У нас есть свидетельства того, что там были захоронения, но их ведь надо искать, а не так себе — пришел, бросил взгляд и сделал вывод, что ничего нет.
— Насколько нам известно, ваши сотрудники одними из первых вошли в здание, покинутое военными. Что вы там обнаружили?
— По идее, первыми в такие места должны входить милиционеры и представители прокуратуры. Когда мы туда вошли, внутри царил хаос: перед своим уходом военные все там переломали и разбили. Окна и двери были вырваны или сломаны. Такая уж особенность у военных: они преднамеренно ломают все, что может быть еще кем-то использовано. Впрочем, понятно: они старались не оставлять следов. Того же Алавди Садыкова шесть раз заставляли перебеливать стены, людей принуждали замуровывать камеры, штукатурить эти стены. Тем не менее хорошая бригада криминалистов сумела бы там найти очень много доказательств. Например, кровавые следы — их там было много, можно было бы установить группу крови и по ней определить, кто там еще был замучен. Но ничего абсолютно не было сделано. А ведь и под слоями штукатурки при желании можно различить надписи 2002-2003 годов. И не только можно — это обязаны сделать, но ничего подобного не предпринималось и не предпринимается. Хотя мы сразу вызвали прокуратуру и милицию, а на второй день там были представители и разных других властных структур. Пока идет сбор материалов. Только если будет обнаружен труп, дело будет возбуждено. Однако при такой работе маловероятно, чтобы там что-нибудь нашли.
— После стольких убийств хоть кого-то из виновных осудили?
—  В 2004 году единственный раз удалось добиться, что один из палачей из Ханты-Мансийского сводного отряда милиции Сергей Лапин был задержан и доставлен сюда, в Грозный. Здесь состоялся судебный процесс, в результате которого он был осужден на 11,5 лет за нанесение тяжких телесных повреждений, превышение служебных полномочий, подделку документов. Свидетелями по его делу проходили многочисленные пострадавшие-узники этого лагеря, в том числе те, кто непосредственно прошли через руки Лапина, люди, видевшие Зелимхана Мурдалова, которых истязали так же как этого юношу. Лапин причастен к этим преступлениям. Что сталось с Зелимханом, куда он исчез из Октябрьского ВОВД после его допроса, Лапин суду так и не сказал. Теперь он отбывает наказание. Сейчас в международном розыске находятся начальники Лапина При-лепин и Минин. Мы продолжаем собирать свидетельства того, что происходило в этих застенках. Некоторые люди только теперь решаются говорить. Многие слишком запуганы.
— В прессе прошла информация, что надписи уничтожены...
—  За три ночи все, что находилось в подвале, было сожжено. Милиционеры очень небрежно отнеслись к документам: просто бросили там огромную часть архива. Когда временный отдел прекратил свое существование, при передаче дел была проявлена та же небрежность — все дела, в том числе розыскные, просто свалили в кучу. Многие документы потеряны. По заявлениям, поданным родственниками пропавших, никто и не думал возбуждать уголовные дела. Эти люди совершенно наплевательски относились к работе, хотя получали здесь очень большие деньги. За что платило им государство, совершенно непонятно.
После того, как мы все там сфотографировали, в камерах были сожжены шины. Это, конечно же, сделано для того,чтобы закоптились настенные надписи. Но это глупость, кто бы ее ни сотворил. Ведь это случилось уже после того, как наши снимки были обнародованы.
— Что за альбом или журнал с фотографиями был обнаружен в подвалах?
— Это фотографии людей, которые представляют оперативный интерес. Без вести пропавших среди них пока не выявлено. Некоторые из этих людей осуждены, другие на свободе, личность третьих еще не установлена. Мы продолжаем работу в этом плане. Сам альбом, имевшийся в нашем распоряжении, передан в Прокуратуру ЧР: он, по их словам, «может оказаться полезным при расследовании уголовных дел по исчезновению людей в Октябрьском РОВД». Мы передали в прокуратуру и все другие документы, найденные в помещениях бывшего интерната. Нужно делать все для того, чтобы преступления расследовались, независимо от того, кто их совершил...
— Уполномоченный по правам человека в ЧР Нухажиев заявил, что «никаких доказательств, на основании которых можно было бы сделать вывод о том, что здесь пытали и убивали людей, не обнаружено». Почему он опроверг вашу информацию?
— То, что в этих застенках творились преступления, не простые свидетельские показания, а истина, установленная судом. И очень странно, что Уполномоченный по правам человека не знает об этом. Не помнит он и А. Садыкова, который тщетно рвется к нему на прием, - он что, не видел, что осталось от его уха? Нухажиев знаком и с А. Мурдаловым, он прекрасно знает, что случилось с его сыном. Свидетельств того, что там совершались преступления, более чем достаточно. Только надо их расследовать.