Я совсем не уверена, что все пропало

Людмила Алексеева
Председатель Московской Хельсинской группы

Людмила Михайловна, как следует понимать недавний шпионский скандал?
Знаете, я смотрю на эту историю, как говорится, из своей норки. Но мне кажется, что весь этот сюжет, которым нас пугали по телевизору, затеян именно для того, чтобы показать ту платежку и заявить, что правозащитные организации, работая на западные деньги, вредят интересам России.
Платежка-то подлинная?
Я не знаю, что они показывали. У нас таких документов нет. В той бумажке было перечислено двенадцать организаций, в том числе Московская Хельсинская группа. Бумажка подписана Марком Доу. Московская Хельсинская группа имела три гранта из этого фонда, но нигде не фигурировала подпись Доу. У нас есть документы, подписанные его начальницей Катей Линч, она первый секретарь политического отде
ла Посольства Великобритании. Но даже если бы имелась бумажка за подписью Марка Доу - что с того?..
В той мерзкой телепередаче было сказано, мол, поручают шпиону курировать общественные организации, чтобы он, пользуясь этим, превращал нас в агентов, а мы бы, ну, не знаю - мосты взрывали? Вождей убивали? Ума не приложу, что у нас мог бы курировать Марк Доу. Само словечко из лексикона КГБ, это они "курируют". Нас никто не курирует. Фонды, которые дают нам гранты, ни на что такое не посягают. Мы подаем заявку в фонд и, если получаем согласие ее профинансировать, подписываем договор. У меня три таких договора, они-то и подписаны Катей Линч. Думаете, она меня курировала после этого? Ничего подобного. Просто раз в полгода мы отправляли итоговый отчет о том, что успели сделать за этот срок. На что потратили деньги. И все. После завершения проекта составляется окончательный отчет. С Катей Линч я разговаривала только тогда, когда подписывала этот документ.
Многие связали этот скандал с подписанием Президентом закона о НПО.
Этот закон он направлен на разрушение общественных организаций и гражданского общества в целом. Да, я тоже думаю, что его появление и нападки на правозащитников взаимосвязаны. Наши чиновники уверяют, что отправляли этот закон на экспертизу и он соответствует европейским стандартам, но это не так. Официальные представители Совета Европы дважды объявили его неудовлетворительным. Нас просто обманывают. Да мы и сами, без Совета Европы, это понимаем. По-видимому, вот что получилось: хотя этот закон должен вступить в силу в апреле, всем слишком ясно, что его не признают легитимным ни внутри страны, ни за рубежом. Он противоречит и Конституции, и логике развития государства, ведь в современных демократических странах, как правило, гражданское общество контролирует бюрократические структуры, иначе они погрязают в коррупции. А здесь предполагается обратное: специально раздутая бюрократическая структура будет контролировать гражданское общество.
Что бы ни писали, какие бы поправки ни вносили, этот закон порочен по существу. И вот, видимо, ради его оправдания решили показать, как вредоносны наши организации. Но сколько раз ни повторяй ложь, она от этого правдой не станет. Та шпионская телепередача была рассчитана на массового зрителя, на самую малообразованную и легковерную часть населения. Теория заговора влияет на воображение: дескать, весь мир против нас, вот и пятая колонна действует... Да, история повторяется, но в менее драматическом и более нелепом исполнении.
Может, Общественной палате удастся сыграть положительную роль, предотвратить подобные ситуации?
Это тоже нежизнеспособная идея. Ведь для чего создана палата? Чтобы в ней заседали представители общества, которые якобы будут контролировать органы власти. Но в государстве, всерьез контролирующем исполнительную власть, выборы в парламент проходят нормальным способом: один человек -один голос. Такая Госдума от имени граждан могла бы обеспечить контроль. А наша власть долго и весьма жестко работала над тем, чтобы лишить парламент возможности контролировать что бы то ни было. Теперь он безропотно исполняет все ее требования. Дума у нас абсолютно безвластна. А они, добившись этого, заявляют: создаем Общественную палату, пусть контролирует! Но это орган, не предусмотренный Конституцией, не имеющий никаких прав, созданный по назначениям президента, то есть не пригодный для какого-либо реального контроля. Говорят, в палату вошли влиятельные, уважаемые в стране люди, но таких там очень мало. Я занимаюсь общественной деятельностью довольно активно, а девять из десяти ее членов мне не известны, я о них впервые слышу.
Общественная палата - не более чем показуха, видимость, подменяющая собой уничтожаемое гражданское общество. Чтобы при надобности предъявлять ее миру. Это напоминает советские времена: когда нужно было послать за рубеж представителей общественности, у нас имелись наготове "Советский Комитет защиты мира", "Комитет женщин", "Комитет молодежи". Это были такие мордатые чиновники, получавшие государственную зарплату за то, чтобы демонстрировать за рубежом, что мы не лыком сшиты, у нас тоже своя общественность есть. А когда возникла Московская Хельсинская группа, которую граждане создали по собственной инициативе, ее объявили антиконституционной и в конце концов разгромили. Правда, это не вполне удалось.
Не кажется ли Вам, что правозащитники в свое время допустили ошибку, приняв участие в организованном администрацией Президента Гражданском форуме 2001-го года, тем самым облагородив власть в глазах мирового сообщества, а она, в свою очередь, использовав вас тогда, решила расправиться сейчас?
Не согласна. Мы долго спорили, принимать участие в форуме или нет. Выбор был сделан сознательно, совсем не для того, чтобы приукрасить образ власти перед Западом или кем бы то ни было. Дело в том, что в 2001-м исполнился год, как Путин пришел к власти. У него возникла идея построения властной вертикали, и к тому времени успели уже разгромить Совет Федерации, издали закон о политических партиях, который сделал их бессильными, и подбирались к Думе. Тогда и обратили внимание, что еще есть одна независимая сила в стране - общественные организации. И решили прибрать их тоже к рукам. Собрали в Кремле и предложили: каким-то образом изберут делегатов на съезд, а он проголосует за выборы гражданской палаты. А она должна была представлять гражданское общество, с ней бы контактировал президент, - ну, все то же самое.
Мы поговорили и сошлись на том, что план порочный. Выбирать делегатов от организаций невозможно. Один человек - один голос, только так должно быть. В стране тогда было 350 тысяч самых разных (только зарегистрированных) организаций, а сколько вместит дворец съездов? И даже, допустим, меня избирают - могу ли я представлять всех членов хотя бы только своей организации? У них свое мнение есть. Я могу представлять только самое себя. Короче, мы отказались прийти на съезд. Тогда Сурков явился в "Мемориал", и мы разговаривали (нас было восемь человек) с ним в подвале "Мемориала", он спрашивал, каковы наши условия. Почему он так настаивал, чтобы мы пришли? Наверное, ему поручили собрать этот съезд во что бы то ни стало. Мы согласились поговорить с властями. В результате съезд был переименован в форум, то есть там никого не выбирали. Нет, я не считаю, что мы виноваты: не добившись нашего участия, они бы собрали других людей, посговорчи-вее, выборы состоялись бы, и мы получили бы Общественную палату уже тогда.
И потом, не я же организовала этот форум. Кто только там не сидел! Из наших было только человек 500. А там еще присутствовали две с половиной тысячи тех, кто к нам отношения не имел, да тысяча гостей, вовсе мне не известных. Трудно было вести такое больше собрание. Да и с какой стати я должна была сидеть рядом с президентом? Я же не чиновница, никогда не хотела ею быть, и я не политик. Говорят, я даже в лице переменилась, когда узнала, что это мне предстоит. Но коллеги сказали - так надо. И, по-моему, все обошлось. Я была очень довольна, что справилась с такой непривычной ролью. Но дело не в этом, а в том, что у нас очень смешная в этом отношении страна. Увидев меня рядом с президентом, чиновники, в том числе многие губернаторы, решили, что я важная персона, мне с тех пор куда легче иметь с ними дело.
Раньше, бывало, звонишь: "Здравствуйте, это Людмила Михайловна Алексеева, председатель Московской Хельсинской группы", - а в ответ: "И кто вы такая?". Теперь говорят: "Подождите минутку, мой патрон подойдет к телефону". Я стала человеком, с которым эта публика считает необходимым разговаривать. Ну, а дальше уж моя забота, как бы и не напугать их своей радикальностью, и не дать утратить представления о том, что я такая важная. Благодаря этому мне очень многим удалось помочь, так что судите сами, кто выиграл больше - Владимир Владимирович Путин или я и те, чьи права я старалась отстаивать. По-моему, выиграли мы.
Наши власти привыкли действовать методом тыка. Нажмут на общество и смотрят - ах, проглотили?! Значит, можно и еще поднажать. Не уступают? Тогда выждать, нажать попозже. Поэтому не обольщаюсь: мол, достаточно поднять хай, и нас оставят в покое -ничего подобного. Они все время будут пробовать нас задавить. И каждый раз надо отбиваться от нападок. Самое ужасное - что столько сил тратишь не на дело, а чтобы давать им отпор.
Съедят ли нас в конце концов? Знаете, советская власть хотела слопать Московскую Хельсинскую группу. Где она теперь? А мы существуем! Я совсем не уверена, что все пропало, - нет. Во всяком случае, пока это не случилось, я не стану предрекать нашу гибель.