ПЕВИЦА, КОТОРУЮ НЕ ЗНАЮТ В ЛИЦО

Я бежала к ручью напиться,
Услыхала, как пела птица.
Ой, не пела она – стонала.
До воды я не добежала…
(Из чеченского фольклора)

Молодой человек занял очередь к телефонной кабинке за двумя подружками, которые о чем-то оживленно разговаривали. Лицо одной из них поразило его. Особенно глаза: большие, темные. Такие обычно называют оленьими. Но про эти хотелось сказать, что они не просто оленьи – это были глаза раненой лани, такая неизъяснимая таилась в них печаль.

Когда девушка с оленьими глазами зашла в кабинку, парень спросил ее подругу: «Кто это с тобой?» – «Лиза Умарова, певица. Разве ты не знаешь?» – «Та самая?!… Лиза Умарова?!…» – «Да, та самая». – «Не может быть…»

Молодой человек не поверил: как так? Самая популярная в республике исполнительница героико-патриотических песен, чей голос нынче звучит в каждом чеченском доме, чьи записи крутят торговцы кассетами на каждом углу Грозного и даже федеральные солдаты на блок-постах, – и вот так просто ходит по улицам, будто обычная смертная. Да она должна на «Мерседесе» ездить, благодарные слушатели должны сдувать с нее пылинки! Он так и сказал, когда Лиза закончила свой телефонный разговор. Она засмеялась: «Если бы я ездила на «Мерседесе», то, наверное, не пела бы таких песен. Я должна жить так, как живет мой народ».

Она не ездит на дорогой машине. Просто у нее ее нет. Как нет и дома. И стабильно оплачиваемой работы. Как нет покоя и мира в душе. Все это отняла война, Лиза Умарова сегодня просто выживает, как выживают тысячи и тысячи ее соотечественников. Она открыла свое небольшое дело: интернет-магазин «Вайнахам», через который распространяет книги о Чечне, кассеты с записями популярных вайнахских исполнителей и журнал «Дош»… Тем и живет. Но, кроме всего этого, она еще и поет.

Ну что можно здесь, на журнальных страницах, сказать о песнях, которые обжигают таким душевным жаром, что загораются сердца всех, кто их слушает, и слезы наворачиваются даже у мужчин?

Не стоит ждать от текстов этих песен поэтического совершенства – его там нет. Тщетно было бы искать там изысканных метафор и заковыристых рифм – их тоже нет. Там живет боль, от которой не уйти. Там интонации древних плачей, которые хранит фольклор каждого народа. Там обнаженный нерв, голос самых сокровенных чувств каждого из нас – грозненцев, жителей Чечни. Ни капли наигранности, она не нужна, когда слова и мелодия вырываются глубины души и льются свободным, естественным потоком. Так испокон веку создавали свои бессмертные песни народные певцы. Народные не по званию, а по сути. Столетия проходят, а красота созданных ими образов не увядает, точность и ясность мысли остаются источником вдохновения для новых поколений профессиональных поэтов. Это сокровищница культуры, где хранится душа народа, за плечами которого история, полная испытаний. Наша современница Лиза Умарова – настоящий бард. Не случайно ее сравнивают с «воробушком Парижа» – незабвенной Эдит Пиаф. Причиной тому не только звучный, сильный голос чеченской певицы, но и близость к народу, причастность к его судьбе и умение с такой страстью выразить это в песне.

Лиза всегда, сколько помнила себя, мечтала стать актрисой, выступать на сцене, сниматься в кино – редко какая девчонка об этом не грезит. С ранних лет любила петь. В доме всегда звучали песни и музыка: мама и ее брат хорошо играли старинные чеченские мелодии на гармошке. Но вот пришло время определяться с профессией, и Лиза заколебалась. Ее скромность, природная застенчивость, строгое традиционное воспитание – все побуждало остановить выбор на совсем другой, более земной профессии. Она стала швеей-модельером. Но судьба внимательно опекала ее, вела к вершине, для которой была рождена эта девушка: сотрудница обкома комсомола буквально втолкнула сомневающуюся в своих дарованиях Лизу в чеченскую труппу, которую набирали для обучения в Ярославском театральном институте имени Волкова. В то же время ее пригласили на новую работу – директором Дома культуры знаменитого деревообрабатывающего объединения «Терек». Так и пошло. А навыки модельера очень пригодились, когда наступили безденежные 90-е годы и пришлось шитьем зарабатывать на жизнь. Выходит, и тут Провиденье позаботилось о своей подопечной, ничего не бывает случайного в жизни…

А вот в лицо Лизу Умарову действительно мало кто знает. Ее не приглашают для участия в концертах. Она не мелькает на телеэкране. На кассете, которую она записала с музыкантом и композитором Мусой Масаевым, всего восемь песен. В общем-то, негусто для такой востребованной исполнительницы. Увы, проза жизни: просто-напросто нет средств, чтобы озвучить еще два десятка уже готовых песен, несмотря на то, что кассеты с ее записями и компакт-диски (за которые она, кстати, не получила ни рубля) разошлись за полгода почти миллионным тиражом. А что же наши бизнесмены, крутые «новые чеченцы»? Может, они ничего и не слышали об этой Умаровой, певице, незаметной в тени издавна гремящих имен? Нет, еще как слышали. Слышали, слушали, продолжают слушать и прекрасно знают, как она популярна. Потому и приглашают к себе на дни рождения и тусовки в московские рестораны – порадовать публику сюрпризом. За такие выступления Лизе предлагали и тысячу долларов, и две, но она даже от трех тысяч отказалась. Приглашающий удивился: «Таких денег за выступление мы никому не платим, для тебя это неплохая сумма...»

Что спорить: неплохая. Но… «А вы слышали мои песни? Как вы думаете, стану я петь их перед жующими людьми? Это же про вас я пою: вам Канары, казино, рестораны, а в Чечне идет война!» Так и не уговорили – непреклонная. Да, в этом вопросе у нее четкий принцип, сформулированный в одном из стихотворений Расула Гамзатова: «Будь проклят голос, петь готовый в любом кругу, на все лады». Лиза верна своему высокому дару: петь на потребу сомнительного вкуса не станет. А вот реализовать серьезный продюсерский проект с Умаровой этим бизнесменам в голову, к сожалению, не приходит.

Не балуют своим вниманием новую чеченскую звезду и организаторы концертов, которые нередко проходят в Москве и области и собирают практически всю чеченскую диаспору. Сразу возникает вопрос: а почему? Почему Умарова не вписывается в традиционную программу? Именно потому, наверное, и не вписывается, что программа традиционно развлекательная, люди приходят отдохнуть. А Умарова заставляет думать и переживать. Того певца, который выйдет после нее на сцену, просто слушать не будут. Не потому, что не захотят, что он хуже, а потому, что уже не смогут его слушать. Есть такое свойство у ее песен: даже умолкнув в эфире, они еще долго звучат в сердце, стучат, словно пепел Клааса, призывающий к мести. Но она требует не отмщения, а мира, взаимопонимания, сострадания. О страданиях Чечни Лиза Умарова поет на русском языке, и каждый слушатель, откуда бы он ни был, воспринимает эту трагедию как общероссийскую и общечеловеческую. Так оно и есть на самом деле. Кто бы что ни говорил, как бы ни относился к исполнительской манере певицы, она поет о драме своего народа – поет так, что никто не в силах остаться равнодушным.

Вот почему преждевременно выскакивает из маршрутного автобуса в Грозном сорокалетний пассажир, до слез взволнованный песней «Грозный – город-герой», которую включил водитель: мужчина не хочет, чтобы женщины, сидящие в маршрутке, увидели его увлажнившиеся глаза. И потому в далекой благополучной Германии, закрыв лицо руками, навзрыд рыдает девятилетний чеченский мальчик, услышавший песню Лизы Умаровой «Душа моя». Потому с раннего утра в военном городке федеральных сил в Ханкале на полную громкость звучит официально запрещенная в Чечне призывная «Вставай, Россия!» Потому несколько международных правозащитных организаций избрали своими гимнами песни из репертуара Умаровой. Однажды в Тбилиси на многотысячном антивоенном митинге, когда кто-то из ораторов сказал: «Пусть хоть одна чеченка выступит, ведь это там идет война», на трибуну поднялась сотрудница этой организации и, не сказав ни слова, запела песню Лизы Умаровой об измученной родине, теряющей лучших сынов, о залитой кровью земле… Так запела, что даже видавшие виды мужчины оцепенели, завороженные скорбной, суровой мелодией.

Нет, творчество Умаровой не услаждает слух благозвучием лирических пассажей – оно вызывает высокие гражданские чувства, гордость за маленький мужественный народ, за разрушенный, но непобежденный город. Это публицистика самой высокой пробы, точной и действенной направленности. Наверное, потому таких певцов, в общем-то, и в политику не вмешивающихся, всегда не любили властители: их слово могло сделать больше, чем долгие речи завзятых оппозиционеров, чем подковерные интриги заговорщиков. С такими расправлялись, заставляли умолкнуть, как заставили когда-то умолкнуть дагестанскую певицу Анхил Марин, зашив ей рот…

«Вставай, Россия! – зовет Умарова. – Воспрянь ото сна!» И хотя все как будто знают, что идет война, многие привыкли, позевывают, слыша, что где-то там опять новые жертвы, ее песня впрямь заставляет пробудиться, почувствовать, как это страшно, какое безумие, когда

«с автоматом в руках
Брат на брата идет…»

Рефрен этой песни – стон нестерпимой боли: «Гибнет Родина моя!…» Крик матери, пытающейся защитить, спасти своих детей… Плач дочери, потерявшей мать… – Умарова каким-то чудом все это умеет вложить в одно короткое восклицание.

Песни Лизы Умаровой рождены сердцем, обожженным войной, потому-то они находят отклик в каждом доме, – в Чечне нет домов, которые так или иначе не задела бы война, – в сердце каждого слушателя. Те полчаса, пока мы с ней разговаривали, ее мобильник не умолкал. Звонили люди откуда-то с севера – «Спасибо за ваши песни!»; из Ингушетии – «Не думайте, что вы дороги только чеченцам, ингушам тоже!»; из Екатеринбурга позвонили прямо с первомайской демонстрации – «Лиза, мы вас любим, слушайте, что вам люди говорят!» и многоголосое: «Ли-за, мы с тобой!» Русские беженки звонят из Санкт-Петербурга: «Мы собираемся вместе, слушаем ваши песни и плачем»… И как только телефонный номер узнают?

Но есть среди чеченцев один человек, который не плачет под песни Умаровой, а … засыпает. Это годовалый мальчик. Родители позвонили в журнал «Дош» и рассказали такую историю: раньше малыш любил засыпать под песни Аллы Пугачевой, но когда однажды поставили кассету с песнями Лизы Умаровой – все, другой колыбельной ему теперь не надо. Включают по-прежнему Аллу Борисовну – капризничает, пока не поставят Умарову, ни за что не уймется... Разбирается человек.