|
Бесчеловечность
24 апреля 1991 года Святейший написал Ельцину: «Глубокоуважаемый Борис Николаевич! Ко мне обратились представители ингушского народа с просьбой содействовать восстановлению их прав, попранных режимом Сталина. Учитывая их нынешнее тяжелое положение, прошу Вас, а в Вашем лице — Верховный Совет России принять во внимание их стремление жить на земле предков». 4 июня 1992 года Верховным Советом Российской Федерации был принят Закон «Об образовании Ингушской Республики». Но реакция руководства Северной Осетии на этот Закон удивила. Казалось, именно он окончательно развязал им руки для непрерывных провокаций и установления режима чрезвычайного положения в Пригородном районе. Для массирования давления на ингушей с целью выжить их с исторической Родины с апреля 1991 года по октябрь 1992 года осетинские провокаторы убили около 30 ингушей. И никто за это преступление не ответил. В 3-ей декаде октября в Советский Комитет ветеран-разведчик ингуш доставил тревожное письмо: «Спасите, нас убивают!». В нем говорилось, что уже начался новый геноцид ингушского народа, проживающего в Пригородном районе и городе Владикавказе. 21 октября нашли убитым и сожженным в машине жителя Пригородного района ингуша Хаутиева, а его товарища зверски убили. На другой день БТРом была задавлена 12-летняя девочка Гадаборшева. В селе Дачном якобы во время учений был застрелен житель Яндиев. По собравшимся на стихийный траурный митинг ингушам осетинские омоновцы открыли беглый огонь, убив еще 4-х человек. Председатель Советского Комитета ветеранов войны Герой Советского Союза маршал авиации Силантьев Александр Михайлович немедленно направил меня к терпящим бедствие людям. 30 октября я прибыл в село Тарское (Ангушт) к уже знакомым мне ветеранам. В ночь на 31 по договоренности с жителями других сел они для защиты своих семей от возможных провокаций выставили посты. А этого только и ждал Ахсарбек Галазов, Председатель Верховного Совета Осетии. Он тут же, не медля, начал заранее спланированную крупномасштабную акцию против ингушского народа, разумеется, при поддержке Российского Правительства. Под благовидным предлогом Указа Президента Ельцина о введении чрезвычайного положения в Северной Осетии и Ингушетии в Пригородный район были введены войска. За ними устремились осетинские ОМОН, «национальная гвардия», «отряды народного ополчения» и боевики. И началась кровавая резня, изнасилования... Так был развязан, казалось, незначительный конфликт, который перерос в массовое уничтожение ингушей силами внутренних войск, гвардейцев. Особенно свирепствовали осетинские «ополченцы» и «омоновцы». Не щадили ни малого, ни старого. Жгли и крушили, грабили и мародерствовали, заранее зная, что никто преследовать их не будет. Одним словом — страх Господний! Мирное ингушское население, оказавшееся в зоне конфликта, подверглось чудовищным издевательствам и пыткам. Например, в нескольких километрах от Владикавказа, в районе села Гизель, в заранее сооруженном осетинами концентрационном лагере, в поле, за колючей проволокой содержались 8 000 женщин, детей, стариков, единственная вина которых заключалась в том, что в Северной Осетии они были ингушской национальности. Да, чего только я ни насмотрелся, всего не пересказать. Уж больно страшно и омерзительно. Послушные и безответственные осетинские и примкнувшие к ним русские политиканы сделали ингушей разменной картой в своих своекорыстных играх, разрушивших все благородные замыслы и планы светлого будущего не только у этих двух народов — у всей страны. В настоящее время на территории Пригородного района из числа старожителей ингушской национальности никого не осталось. Цель осетин — изгнать всеми средствами геноцида ингушский народ с интересующей их территории достигнута. И принята Верховной властью Российской федерации. Но жива надежда, что Бог православных и Аллах мусульман воздадут карателям по заслугам,
х х х
Сегодня вспоминаются мне такие факты, о которых все 14 лет нельзя было говорить. В день приезда в село Тарское (ранее Ангушты) я дозвонился во Владикавказе до Ахсарбека Галазова. — Обстановка нетерпимая, — сказал я ему. — Ингушей ветеранов, да и всех, осетины оскорбляют, угрожают им. До сих пор ветеранов не прописывают, живут они в гостинице — Доме ветерана. Им не дают возможности построить рядом на родительском земельном участке домик. Ведь 2 года назад Вы обещали решить этот вопрос. Галазов ответил намеком: — Скоро пропишем их не только постоянно, но и навечно. В гробу видел я этих ветеранов-ингушей. Народ решит, что с ними сделать. Они наши злейшие враги... Через несколько дней я был очевидцем, как омоновцы во Владикавказе выбрасывали на улицу писателя Базоркина и его семью. Выброшены были из квартиры все его архивы. Одну из архивных папок я подобрал и спрятал. И сейчас она у меня. |
