«СМЕЯТЬСЯ, УТИРАЯ СЛЕЗЫ...»

Общественность Москвы будет отмечать 85-летний юбилей Абдуллы Хамидова и 40-летие со дня постановки спектакля «Бож-Али».
В Москву приедут первые исполнители ролей спектакля М. Давлетмирзоев, З. Багалова, Р. Гичаева. Чеченская диаспора сможет увидеть любимый спектакль в исполнении любимых артистов пятого декабря в Культурном Центре «Меридиан»...

«Когда меня не станет, люди будут плакать, им будет меня жалко, потом вспомнят мою пьесу «Бож-Али»… и начнут смеяться, утирая слезы», – говорил Абдул Хамидов…
Солнце клонилось к закату, когда во двор зашел дедушка Бача. Из-за раскидистой старой груши выскочил малыш лет пяти и бросился к нему. Дедушка распростер объятия, и малыш прильнул к его груди. Легко подхватив внука на руки, дедушка Бача присел с ним под деревом. После дневных хлопот Бача любил сидеть под этой грушей и разговаривать с внуком.
Вдруг из курятника раздалось громкое кудахтанье.
– Дада, дада, что эта курица так раскричалась? – спросил внук, зажимая уши ладонями. Погладив мальчика по чёрным, как смола, волосам, дедушка с притворной серьёзностью сказал:
– А как ты думал? Ведь наша рябушка снесла яйцо! Потому и спешит сообщить об этом всему свету, чтобы знали, какая она молодец и умница! Вот возьмём это яичко и отдадим бабушке, она замесит на нем тесто и сделает твои любимые ч1епалгаш!
Внук слушал, внимательно глядя на деда, потом вдруг начал импровизировать. Прямо на глазах рождались простенькие, не слишком складные, но все же стихи. Про курочку, про ее гордость своими яйцами, про то, как теперь обрадуется бабушка...
Дедушка слушал, как зачарованный, его седые брови от удивления поползли вверх:
– Вай-вай, ты посмотри, какой у дады писарь вырос! Ну и чудо у меня внучек, ну и молодец!
С тех пор старик прозвал внука «дади-писарем». Так началось творчество великого чеченского писателя, классика национальной драматургии Абдул-Хамида Хамидова. А наставление дедушки Бачи «Смотри, слушай, запоминай» он пронес через всю свою жизнь.
Научившись читать и писать, Абдул-Хамид никогда не расставался с тетрадкой и карандашом, записывал все, что ему казалось интересным.
Дедушка часто брал своего любимца с собой в магазин, где бывали самые разные люди, и мальчик, навострив уши, впитывал в себя народную речь, присказки и загадки какого-нибудь шутника, пословицы, поговорки, причитания бабушек, глубокомысленные речи стариков. Бывали они с дедом и на белхи, где собиралось много народу, чтобы по национальному обычаю вместе помочь человеку, который строил дом или убирал кукурузу, укладывал сено… Там люди смеялись, пели, шутили… Мальчик открывал для себя мир, слушал, узнавал много нового. Брал его дедушка на пхьоьха, где старики вели степенные разговоры о прошлом, рассуждали о делах сегодняшнего дня. Мальчик, как и советовал ему дедушка, смотрел, слушал и записывал. Это вошло у него в привычку. Со временем Абдул-Хамид поменял тетрадку на блокнот…
В 1933 году дедушку раскулачили и отправили в Сибирь – больше его никто из семьи никогда не видел. Подросток долго переживал свое горе, не ел, не пил, не разговаривал, подолгу сидел в углу, не двигаясь. Мама подходила, гладила его по голове и шептала: «Ты уже взрослый мужчина, так нельзя себя вести, что люди скажут?! Пойди к отцу, ему сейчас тяжелее всех, ты должен его поддержать». Шли годы, мальчик и впрямь стал мужчиной, но всю жизнь так и не смог утешиться от своей огромной потери.
В том же году семья Хамидовых, опасаясь новых гонений, переехала в Грозный. Непререкаемым авторитетами для Абдул-Хамида были отец и его братья. Когда встал вопрос о том, куда пойти учиться после седьмого класса, отец предложил ему посоветоваться с дядей. Брат отца занимал высокий пост, работал заведующим областным лито…
В чёрном 1937-ом дядю забрали и расстреляли. Это была вторая глубокая рана, нанесенная душе юного Абдул-Хамида. Он как-то сразу осунулся, повзрослел.
Отправившись в Москву учиться в театральном институте, он на третьем курсе прерывает учебу и вместе с молодой женой, своей сокурсницей, внезапно приезжает в Грозный. Он сообщает всем, кого знает, о готовящемся выселении народа. Поверили в это лишь немногие. Однако же отец поверил сыну, он стал обходить родственников и знакомых с этой страшной вестью. Сообщение вызвало удивление, недоумение, тревогу, но не было воспринято как призыв к немедленным сборам в дорогу. А большая семья Хамидовых уже сознательно готовилась вступить в неизвестность. Абдул-Хамид предупреждал маму:
– Брать только еду и документы! Больше ничего.
Каждому члену семьи папа из наволочек сделал по рюкзачку, в них насыпали кукурузной муки, положили кусок сушеного мяса и несколько головок чеснока. Когда военные дали пятнадцать минут на сборы, отец был спокоен, и лишь бледность лица выдавала его внутреннее волнение.
Первым пунктом их вынужденного пребывания был Джамбул. Мама устроилась в каком-то сарае с детьми, из глины и прутьев соорудила к сараю еще одну комнату для сына.
Абдулла, узнав, что здесь есть сахарный завод, сразу предложил администрации свои услуги в качестве артиста. Так был организован драмкружок в ДК завода. Вскоре Абдул-Хамид был приглашен на работу в отдел культуры ЦК КПСС Киргизии в городе Фрунзе, и семья переехала туда.
Часто к Абдул-Хамиду обращались за помощью его соплеменники, искавщие родных, близких, не имеющие крова. И всем он помогал, как мог. В доме всегда было много таких людей. Он узнавал их истории, соединял чьи-то судьбы, писал запросы, получал ответы, вновь писал, болел душой за свой изгнанный народ. Именно тогда он написал письмо Сталину о бедственном положении спецпереселенцев и необходимости оказания им срочной помощи.
Со временем, придя в себя от ужаса, вызванного последствиями переселения, творческая интеллигенция со всех концов Казахстана и Киргизии потянулась друг к другу. Они собирались, обсуждали национальные проблемы…
Большая дружба в это время связала Махмуда Эсамбаева, Ваху Татаева и Абдул-Хамида. Именно во Фрунзе Махмуд не без помощи друзей дал свой первый концерт, который имел большой успех, талант его был признан и высоко оценен. А эти трое были и остались неразлучны. Умные, красивые, высоко одаренные, все с творческой жилкой, Махмуд, Ваха и Абдулла пронесли свою дружбу через всю жизнь.
Частые встречи с Муслимом Га
йрбековым, Хьамидом Дукузовым, Идрисом Базоркиным и многими другими способствовали объединению творческой интеллигенции. Было решено издавать газету «Къинхьегаман байракх» – «Знамя труда» – и организовать передачи по радио. После смерти Сталина в 1953 году разрешение на это было получено. Абдулла со своей семьей переезжает в Алма-Ату, на работу в отдел культуры газеты. Редактор газеты Абазатов собрал вокруг себя цвет нации: Мохьмад Мамакаев, Арби Мамакаев, Абдуллла Хамидов, Хас-Мохьмад Эдилов, Саид-Бей Арсанов, Раиса Ахматова, Зарган Хамидова (сестра Абдуллы) и многих других. В конце 1954-го начале 1955 года в газете начали выходить сатирические рассказы Абдуллы Хамидова «Абубешар», «Д1а коч схьа коч», «Г1ирамсолтас яьккхина са». Они имели огромный успех у читателей и у слушателей.
Обладая большим чувством юмора, Абдул-Хамид находил неожиданно острые слова и выражения для своих героев. Все это бралось из народа,у народа. Увиденный, услышанный, записанный и обработанный рукою мастера, этот жизненный материал, не теряя своей подлинности, становился фактом искусства. Каждый узнавал в героях Хамидова или друга, или соседа, или родственника. Для автора, как истинного художника, было важно в своём герое всё: имя, одежда, выражение лица, жесты, слова. Создавая образ, он умел придать ему самобытную выразительность, в которой узнаваемые черты приобретали вместе с тем нечто неожиданное. Сатира и юмор с блеском прокладывали себе дорогу в его творчестве.
Записные книжки Хамидова были заполнены крылатыми выражениями, пословицами и поговорками – его герои говорили языком народа, они сами были из народа, а потому воспринимались не как вымышленные персонажи, а как свои, родные, близкие, узнаваемые.
Когда впервые за это долгое каторжное время по радио зазвучал голос, открывший цикл передач на чеченском языке, – это был голос Хамидова. Работая в газете, Абдул-Хамид загорелся идеей создания национального ансамбля, собрал вокруг себя талантливую молодежь. Так, в 1955 году был создан «Кавказский ансамбль песни и танца», директором которого стал сам Хамидов. В дальнейшем основной состав этого коллектива вошел в известный ансамбль «Вайнах».
Хамидов был удивительно добрым и заботливым человеком, готовым принять на свои плечи груз ответственности за всех, кто волею судьбы соприкасался с ним. Он умел помогать людям незаметно, не ущемляя их достоинства, оставляя их, как у нас говорят, с «белым лицом». Где бы ни появлялся, он, как магнит, притягивал к себе людей, заражал их своей энергией и энтузиазмом. Для него было очень важно сохранение языка и культуры народа, и он отдавался этому самозабвенно. Он был не только интеллигентом с большой буквы, но и крупным организатором, чувствовавшим свою причастность ко всему, что происходило с его народом.
Но вот настала так называемая хрущевская оттепель. В 1956 году, вместе с официальными лицами, первым выехал на родину и Абдул-Хамид Хамидов с семьей и основанным им ансамблем.
Там он сразу же приступает к отбору молодежи в театральную студию в Ленинград и едет вместе с ребятами, чтобы учить их чеченскому языку и актерскому мастерству, а заодно завершить и своё театральное образование, прерванное выселением. Его студентами были такие наши известные актеры и режиссеры как М. Давлетмирзаев, Р. Хакишев, Н. Хаджиева, Ю. Идаев, М. Дудаев и многие другие.
В 1957 году, незадолго до отъезда в Ленинград, выходит его книга рассказов под названием «Абубешир». По этим рассказам в сельских домах культуры вновь обретенной Чечни, а потом в театре ставились спектакли, имевшие огромный успех.
Возвратившись из Ленинграда через два года, Хамидов возглавляет союз писателей Чечено-Ингушской республики. Министр культуры и его друг Ваха Татаев предлагает ему возглавить национальный театр. Будучи народным артистом Чечено-Ингушетии, он сам играл в спектаклях, учил других, ни на час не упускал из виду молодых, заботился о них, помогал духовно расти, поддерживал порой и материально, умел вселять в приунывших веру, что трудности – это временно, что каждого ждет успех, признание его таланта. Он знал, как добиваться своей цели. Директором был строгим, но верным и душевным другом, терпеливым учителем и наставником.
Одна за другой выходят его пьесы, театр ставит по ним спектакли «Совдат и Дауд», «Девушка с гор», «Сизокрылый голубь», «Бессмертные». Все пьесы А. Хамидова занимали призовые места на конкурсах, награждались премиями, почётными грамотами, дипломами.
Театр отнимал у него много времени и сил. Ночами он работал над трехтомным изданием «Истории театра» и новой пьесой «Бож-Али».
Многократные выезды на гастроли по республике и за ее пределы не обходились без директора: он всегда был со своим коллективом, иначе, как говорил, не смог бы уснуть. Эту отеческую заботу артисты чувствовали всегда и платили ему большой любовью. Хамидов знал о своих артистах больше, чем о своих детях, для которых оставалось мало времени. Он выговаривал им за промахи, хвалил и радовался их успехам, совал в карман деньги на обед – он любил их!
Последняя пьеса А. Хамидова «Бож-Али» – плод десятилетнего труда. Вы видели камушек, из которого получается бриллиант? Он тусклый, невзрачный, обыкновенный, но стоит руке мастера прикоснуться к нему – и он заиграет всеми гранями, брызнет светом, ослепит глаза чистотой родниковой воды. «Бож-Али» подобен такому бриллианту: это сама жизнь народа, свет его души, красоты языка. Все образы списаны с людей, реально существовавших в жизни, но там они казались обыкновенными, оставались незамеченными. Когда же их коснулась рука великого мастера, каждая черта их характеров ярко заблистала, ослепляя зрителей – они смеялись, смеялись и смеялись… не могли остановиться!
Каждая роль этой пьесы была именная: для Давлетмирзаева – Бож-Али, для Багаловой – Зулай, для Исаевой – Майма, для Денива – Сутарби, для Зубайраева – Абубешар.
Хамидов знал, что именно этот актёр или актриса смогут сыграть эту роль, для них и была она написана.
Пьеса имела феноменальный успех! Таких оваций, таких аншлагов не было никогда. Более 300 спектаклей «Бож-Али» прошли при аншлагах. Такого триумфа ещё не знали чеченская драматургия, театр, литература, вся наша культура. Многие смотрели спектакль по десять-двадцать раз, знали наизусть его текст. И уже не было просто актера Давлетмирзоева – при его появлении все говорили: «Смотрите, Бож-Али идет!», Зулейхан Багалову с тех пор в народе называют «Зулай», не было комика Дениева – он остался в людской памяти как «Сутарби», персонаж из пьесы, так же случилось с Исаевой, а затем и её дочерью Раисой Гечаевой: люди, не помня их имен, они знают только «Майму». И артисты гордились этим. Народ смеялся, смеялся по-доброму, от души, над собой! Блестящий, сочный, образный, непереводимый язык, полнокровные герои, изумительная психологическая достоверность! Пьеса больше и не принадлежала Хамидову, она стала собственностью народа, он отобрал ее у автора, присвоил себе и уже сорок лет хранит ее, как свое сокровище…
Пьесой заинтересовалось министерство культуры СССР, и было предложено перевести её на русский язык. На выбор Хамидову предоставили три варианта: один Халида Ошаева и два – московских писателей. Но автор отверг все три варианта – они не передавали искрометного юмора, заключенного в самом языке, пьеса теряла свою огранку и превращалась из бриллианта в тусклый, невзрачный камешек. Она осталась непереводимой, ее нельзя передать на другом языке. Кто бы ни пытался, совершить это чудо не дано никому.
В 1969 году Абдул-Хамид Хамидов трагически погиб в автокатастрофе.
Жизнь этого человека и его уход из неё – это как бег на великих олимпийских играх, где бегун коснулся шелка финишной ленты и упал, подвернув ногу...
Он был еще молод, красив, всеми любим, здоров, полон радости жизни, творческих замыслов. Мог внести в сокровищницу национальной культуры еще множество бесценных творений, но и того, что он успел создать, хватило бы на несколько жизней… Нет, больше. Потому что эти неповторимые творения мог создать только он один.
Это было всенародное горе... Похоронная процессия тянулась на многие километры...
Люди плакали… И вдруг раздался смех, потом ещё и ещё… Все вспоминали, рассказывали друг другу пьесу «Бож-Али»… смех, слёзы… и снова смех... Совершенно так, как он предсказал когда-то.
На траурном митинге выступали писатели, руководящие работники из всех республик Северного Кавказа, министерства культуры СССР. Там собрались жители Грозного и всех близлежащих сел, все население города Старые Атаги.
Боль была общей. Этот человек не принадлежал себе, своей семье – он принадлежал всему чеченскому народу.
Люди не спешили расходиться, они останавливались, стояли поодиночке, группами, вновь и вновь говорили о Хамидове, мужчины утирали скупую слезу. Ушел из жизни великий человек, человек с широкой душой и горячим сердцем, отдавший свой огромный талант людям.
85 лет прошло со дня рождения классика чеченской драматургии Абдул-Хамида Хамидова. Как быстро летят годы... А мы все еще не можем до конца осознать, что его нет с нами...

Зулай ХАМИДОВА